Смехачи Мейерхольда

По мнению критика Николая Клало, «Процесс о трёх миллионах» является первым удачным советским социально-политическим памфлетом.

Несколько слов о «перекличке эпох». В 1954 году, уже после смерти Г. Нотари, на экранах появилась новая экранизация его романа «Три вора» — совместная итало-французская постановка режиссёра Лионнелло де Феличе. Бригада сценаристов внесла кое-какие изменения, в частности появились женские роли, но всё же фильм представлял бенефис блестящего итальянского комика Тото.

У Александра Грина есть рассказ «Как я умирал на экране». Тото с чистой совестью мог бы написать книгу «Как я воровал на экране». Советские зрители знали его по картинам «Полицейские и воры» и «Закон есть закон», в обеих он играл воришек. И вот очередной вор — Тапиока.

Смысл нового фильма оставался прежним — богатый человек вызывает благолепное уважение у окружающих независимо от того, каким способом получено его состояние.

Если в протазановском варианте трём главным персонажам было уделено примерно одинаковое внимание, то новая версия была сделана исключительно «под Тото». Каскарилья и Онари выглядят здесь бледными тенями. По сравнению с фигурами, созданными Анатолием Кторовым и Михаилом Климовым, это всё равно что, говоря словами чеховского героя, плотник супротив столяра.

Достойный соперник имеется лишь у Ильинского. Однако сравнивать их трудно — уж больно разными они получились. Тому две причины. Во-первых, возраст артистов. Когда снимался «наш» Тапиока, артисту было 25 лет. Тото аккурат на 30 лет старше — ему было 55. Во-вторых, итальянец снимался в звуковом кино. У него имелся ощутимый бонус — много текста, ему не приходилось столько жестикулировать, как сидящему на пайке надписей немому Ильинскому. Оба артиста создали запоминающиеся образы. Но поскольку Игорь Владимирович играл в более трудных условиях, можно считать, что он справился со своей задачей лучше.

Ещё успешнее Ильинский справился с ролью в следующем фильме, тем более что сценарий там давал гораздо меньше возможностей. Это была картина «Когда пробуждаются мёртвые», поставленная режиссёром Алексеем Дмитриевым по собственному сценарию. Лента была принята довольно прохладно. Между тем сам Игорь Владимирович, обычно относящийся к своим работам без должного придыхания, считал ленту удачной, зачислил её в актив. Похоже, артист прав — фильм принадлежит к лентам такого типа, которые с годами не только не устаревают, но даже вызывают всё больший интерес.

Картина представляет собой образец чёрного юмора. Подобная жанровая разновидность вообще редко культивировалась в нашем искусстве, а в период, когда усиленно насаждалось искусство лучезарное и оптимистичное, тем более. Тут же одно название чего стоит — «Когда пробуждаются мёртвые». От такого — мороз по коже. Вдобавок в скобках стоит второе название комедии — «Дорогая могилка», тоже не обхохочешься.

Действие происходит в провинциальном местечке Забытове. После бегства из-за революции некоего тамошнего графа приближённые к нему люди решили спрятать от «отбирающих излишки» большевиков оставленные им хозяином на хранение драгоценности. Упаковали их в гроб и закопали на кладбище. Но ведь надо как-то объяснить односельчанам, кого хоронят. У одного из заговорщиков, священника, был племянник Никеша Вонмигласов. (Фамилия редкая, раньше встречалась разве что в чеховской «Хирургии».) В своё время он примкнул к врангелевским войскам, ушёл воевать и пропал без вести. Несколько лет — ни слуха ни духа. «Инициативная группа» (управитель, священник и фельдшер), прячущая графские драгоценности, решает говорить всем, что Никеша скоропостижно скончался («оспа, насморк и чума»), его хоронят. Гроб закопали, на могиле указали данные пропавшего врангелевца. Теперь всё шито-крыто, все успокоились.

Вернее, успокоиться не успели. Только вздохнули, как вдруг появился невесть откуда взявшийся «живой труп» Никеша, роль которого с блеском играет Игорь Ильинский.

В первую очередь благодаря ему, его недюжинному таланту, картина не канет в Лету, а останется в истории киноискусства, будет служить образцом добротной комедии. Карьера Никеши у белогвардейцев не задалась. В результате у него ничего нет: ни дома, ни денег. Приезжает этот забулдыга к дяде-священнику и видит на кладбище свою могилу: «Под сим крестом покоится тело Никифора Серг. Вонмигласова». Он в недоумении («Может, я действительно помер?»), возмущён, но быстро пришёл в себя и сообразил, как можно извлечь из создавшейся ситуации выгоду. Строя из себя обиженного, Никеша начинает шантажировать придумщиков ложных похорон, вымогая у них деньги, и некоторое время до ареста живёт припеваючи. («Откровенно сказать, — написаны его слова в титрах, — покойник вполне блестящая профессия».)