Смена режима. На пути к постлиберальному будущему

Правящий класс сегодня, вероятно, так же не замечает своей сомнительной легитимности, как и правящий класс времен старого режима, и в основном довольствуется ссылками на свои обязательства в отношении разнообразия и инклюзивности как свидетельство своей просвещенности и заботы о равенстве и справедливости. Я не хочу, чтобы меня поняли неправильно и отрицали оправданную и необходимую приверженность расовому равенству и уважению к людям, которые исторически были маргинализированы и исключены. Однако институты, наиболее ответственные за отбор социальных и экономических победителей от проигравших, в значительной степени не подвергают сомнению свою собственную роль в увековечивании структурного неравенства и даже в развитии более широкой социальной экологии, в которой те, кто не принадлежит к правящему классу, страдают от целого ряда социальных и экономических патологий, которые все чаще становятся определяющей чертой американского низшего класса, независимо от расы. Такая постановка вопроса, конечно, должна включать в себя жесткие вопросы о программе, лежащей в основе обязательств по "разнообразию, равенству и инклюзии" - усилий, которые предпринимаются в каждом университетском городке. И, тем не менее, именно этот набор убеждений сегодня является единственным, который не подвластен предполагаемому "критическому мышлению", которое, как утверждают такие учебные заведения, они продвигают.

Современные обязательства равенства, которые особенно сосредоточены на включении исторически маргинализированных групп, и которые в целом исключают классовые соображения, допускают чрезвычайное отсутствие любопытства в отношении соучастия элит в системе, которая все больше напоминает старую аристократию в увековечивании классовой дифференциации поколений. Забота элиты о "разнообразии и инклюзивности" распространяется на членов групп, которые исторически были маргинализированы или исключены из американской элиты из-за "аскриптивных" характеристик - расы, пола, инвалидности, сексуальной ориентации, или того, что сегодня обычно понимается под термином "идентичность". Это характеристики, заложенные в человеческом теле, понимаемые как биологические факты, которые не должны иметь значения при рассмотрении статуса или положения человека в современном либеральном обществе. Как "описательные" формы идентичности, эти характеристики понимаются как неизбираемые, а любые исторические или текущие препятствия являются результатом предрассудков в форме расизма, сексизма, гомофобии, трансфобии и так далее. "Многообразие" и "инклюзия" - это, с одной стороны, обязательства по равенству, но такие, которые четко вписываются в меритократическую структуру, оставляя на месте просеивающие структуры нового аристократического порядка и позволяя им оставаться в значительной степени бесспорными. Растущее институциональное принятие однородной и единообразной политики "разнообразия, равенства и инклюзивности" тесно связано со все более заметной ролью, которую играют элитные колледжи и университеты в этом процессе отбора, и слишком поразительно совпадает с усиливающимся разрывом между имущими и неимущими, в определении и увековечивании которого наши элитные учебные заведения играют столь заметную роль.

Таким образом, мы являемся свидетелями странного и зачастую истеричного настаивания на равенстве, исходящего из самых элитных и эксклюзивных учебных заведений нашей страны, таких как недавняя рекомендация Гарвардского университета ликвидировать все социальные клубы из-за их роли в "реализации форм привилегий и исключения, противоречащих нашим глубочайшим ценностям", по словам бывшего президента Гарварда Дрю Гилпина Фауста. Эти ценности включают в себя уровень приема в 5 процентов - уровень, который заставляет Миддлбери казаться расточительным - две тысячи из сорока тысяч абитуриентов в 2017 году, и рекордно низкий уровень в 4,59 процента принятых студентов в 2022 году. Цифры показывают, вопреки мнению президента Фауст, что глубочайшей ценностью Гарварда является "привилегированное включение". Тем не менее, не только институционализированные и широко разрекламированные обязательства по многообразию, справедливости и инклюзии, которые распространяются на исторически маргинализированные группы, позволяют опустить завесу над участием институтов в воспитании новой элиты, но и, как следствие, существует неявное, хотя и погруженное и лишь изредка высказываемое убеждение, что любой, кто не включен, заслуживает своего более низкого статуса.

Как писал политический философ Майкл Сэндел, это порождает углубление классового разрыва, в котором успех и неудача интернализируются каждым классом. В результате возникает политически дестабилизирующее "ядовитое варево из высокомерия и недовольства" - справедливое резюме сегодняшней политики в западных либеральных демократиях.

Политика идентичности и воля к власти