Смерч войны

Блиц обошелся британцам немалой кровью: 43 000 убитых и 51 000 раненых, — но после сентября 1940 года страна была вне смертельной опасности, по крайней мере на какое-то время[206]. Конечно, об этом знали лишь те, кто имел доступ к расшифрованным немецким документам, и поскольку правительство хотело, чтобы народ сохранял бдительность, то население не могло избавиться от ощущения тревоги до тех пор, пока Гитлер не прекратил кампанию бомбардировок за месяц до вторжения в Россию. С мая 1940 года немцы потеряли 1733 самолета, британские ВВС — 915. Цифры, безусловно, не столь ошеломляющие в сравнении с потерями, которые немецкая авиация понесет позднее в России, а японцы — на Дальнем Востоке, но достаточные для того, чтобы признать поражение в «Битве за Англию» (к ним надо приплюсовать еще 147 Me-109 и 82 Ме-110, сбитых ранее во Франции). Это было первое сражение, выигранное союзниками в войне с Германией. Гитлеровская директива № 16, требовавшая «уничтожить английскую метрополию как базу, с которой могут продолжаться военные действия против Германии», осталась невыполненной, и Британия действительно станет «базой» для борьбы с гитлеризмом.

Естественно, премьер-министр высоко оценил героизм молодых летчиков, обеспечивших победу в «Битве за Англию», удостоив самой дорогой наградой — своим бессмертным изречением. Вернувшись с командного пункта ВВС в Аксбридже, где он наблюдал за боем авиационной группы №11, Черчилль сказал генерал-майору Гастингсу «Пагу» Исмею: «Никогда еще в истории человеческих конфликтов так много людей не были обязаны столь многим столь немногим». Через пять дней он повторил эту сентенцию в палате общин, добавив: «Мы отдаем наши сердца пилотам-истребителям, чью отвагу мы видим изо дня в день»[207]. Его слова о героизме «немногих» навсегда остались в памяти британцев.

5

Черчилль хорошо понимал, что для выживания Британии необходимо сделать более дееспособным «внутренний фронт», и правительство произвело радикальные изменения в обществе, ассоциирующиеся обычно с чрезвычайным положением. Еще при Чемберлене была создана необходимая правовая основа: в апреле 1939 года была введена воинская повинность, а в августе парламент принял Закон о чрезвычайных полномочиях. В мае 1940 года Черчилль дополнил его подразделом 18В(1А), дающим ему право без суда и следствия на время войны интернировать фашистов, что равносильно введению в стране военного положения. Ему не нравились чрезвычайные меры, и он назвал отмену Хабеас корпус в высшей степени «гнусным актом», взяв тем не менее на себя полномочия, приближавшие Британию к временам Оливера Кромвеля.

В 1939 году Британия все еще импортировала 70 процентов продовольствия, поэтому лозунг «Копай для победы!» имел прямое отношение не только к фермерам, но и к морякам торгового флота (за годы войны их погибло 30 589). С того времени пахотной земли стало больше на 43 процента, около семи миллионов акров лугов и пастбищ пошли под плуг. Введя нормирование продуктов, фактически запретив расточительство и увеличив число земельных наделов до 1,7 миллиона, Британия смогла сократить продовольственный импорт до минимума. К концу войны страна обеспечивала за счет собственного производства до 50 процентов потребностей в сахаре и практически полностью удовлетворяла нужды населения в этом продукте[208].

Правительство Чемберлена почти ничего не сделало для подготовки британской экономики к войне. К маю 1940 года более миллиона британцев оставались без работы, а трудовые ресурсы выросли лишь на 11 процентов, и главным образом за счет притока женщин во все отрасли, кроме тяжелой промышленности. Восемьдесят тысяч женщин, вступив в Женскую земледельческую армию, занялись сельским хозяйством, садоводством и огородничеством, еще 160 000 представительниц слабого пола заменили мужчин на транспорте. «В продолжение всего периода воздушных налетов, — говорил Черчилль в палате общин в декабре 1943 года, — интенсивным бомбардировкам подвергались главные артерии страны, железные дороги со всеми их тупиками и запасными путями. Несмотря на бомбардировки, перевозки не прекращались, и поток вооружений и боеприпасов не иссякал. Все это был о достигнуто и кровью, и потом»[209]. Стоит добавить, что «кровь и пот» проливали и женщины.