Смерч

На глазах начальника штаба армии стрелки дружно поднялись в атаку и устремились за танками. Но, пробежав несколько десятков метров, залегли без видимой причины на открытой, хорошо простреливаемой противником местности. Гитлеровцы повели губительный минометный, а потом и артиллерийский обстрел. Люди гибли, но никакая сила не могла поднять их с земли.

— Физическое и нервное напряжение солдат достигло предела, — с грустью сказал тогда комдив. — Им нужна хотя бы короткая передышка.

Атаку пришлось прекратить. После короткого отдыха те же подразделения стремительным броском сбили противника с занимаемых позиций. Основываясь на этом боевом опыте, полковник Плужник доказывал:

— Надо учить командиров разбираться хотя бы в элементарных законах психологии и физиологии человека. Иначе войска будут нести немалые и, главное, совершенно неоправданные потери.

Но в штабе фронта он не нашел понимания. Принявший его генерал не стал вникать в психологические тонкости, а лишь подтвердил прежний приказ.

Создалось положение, когда целые части, остановленные противником, в местах, совершенно не выгодных для обороны, были вынуждены закапываться в землю. На правом берегу Днестра стал спешно сооружаться «подземный город» с «проспектами» траншей и ходов сообщений.

После нескольких неудачных попыток взять штурмом одну из древних крепостей на Днестре в штаб армии по линии ВЧ позвонил командующий фронтом Малиновский. Он упрекнул командарма Зарухина:

— Топчетесь на своих плацдармах и ни с места. Себя и соседей подводите. — Но, помолчав, отменил свой приказ продолжать атаки. — Завтра приеду, на месте разберемся…

На рассвете в расположение армии прибыл командующий фронтом, утомленный, с покрасневшими от хронического недосыпания глазами, но бодрый, улыбчивый. У командующего армией генерал-лейтенанта Зарухина, знавшего Родиона Яковлевича Малиновского еще по совместной работе в генштабе, отлегло от сердца; стало ясно — не распекать приехал, а помогать.

Однако поздоровался с командармом Малиновский сухо. Единственная поблажка, которую допустил по отношению к старому сослуживцу командующий фронтом, заключалась в том, что он освободил Зарухина от обязательного рапорта при встрече.

— Разберемся. Думаю, ничего не упустим, — сказал Малиновский.

Подъезжать к НП командарма на машине было опасно и неразумно — подступы к высоте хорошо простреливались гитлеровцами. Более километра шли пешком по вспаханному еще прошлой осенью полю. Малиновский любил ходить, и эта прогулка привела его в хорошее расположение духа.

Наконец добрались до блиндажа. Передний край немцев отсюда предстал как на ладони. Все в блиндаже было под рукой, все размещено рационально, без излишней роскоши. Самое видное место занимали карта и добротно сделанная фотопанорама.

Малиновский сначала молча изучал карту, потом приник к стереотрубе, сравнивая увиденное с панорамой. Не спеша, въедливо входил в обстановку. Вопросов задавал много, слушал спокойно. Особое внимание Малиновский уделил крепости, которую никак не удавалось захватить. Она действительно производила впечатление неприступной. Чувствовалось: командующий фронтом не ожидал, что она столь грозна. Хорошо были видны кирпичные стены. Когда Малиновскому сообщили, что у основания стена достигает восьмиметровой толщины, он даже закряхтел от неудовольствия.

— Умели строить в старину, — заметил он и добавил: — Разрушать ее полковой или дивизионной артиллерией, я надеюсь, не пытались?

Командарм усмехнулся:

— Как же, пытались. Правда, до сих пор не знаю, кому принадлежит эта лихая инициатива.

Михаил Николаевич охотно рассказал, что собой представляет крепость. Оснащена десятью бастионами, два из них обращены к Днестру. Бастионы окружены глубоким рвом с каменным эскарпом и контрэскарпом. Чтобы проникнуть в крепость через ворота, надо преодолеть четыре подъемных моста. За толстыми стенами грозного укрепления располагалась средневековая генуэзская цитадель с восемью башнями-бойницами, которые также обведены с трех сторон рвом, наполненным водою.

Гитлеровцы возлагали на крепость большие надежды. Ее модернизировали, прорубили много дополнительных амбразур. На бастионах установили крупнокалиберные пулеметы и орудия, из которых легко простреливались оба берега Днестра и три крупных населенных пункта. Вокруг крепости соорудили доты.

— А если попробовать поковырять доты тяжелыми орудиями? — не то спросил, не то предложил Малиновский.

— С вашего разрешения распоряжусь ударить прямой наводкой.

— Ударьте. Кстати, проверим меткость артиллеристов генерала Радова.

Грянул выстрел. Артиллеристы, еще ранее выдвинутые для стрельбы прямой наводкой, успели пристреляться; в цель угодили первым же выстрелом. Укрепление окутало дымом. Когда он рассеялся, увидели, что дот как стоял, так и стоит. Только на одной из его стен появилось темное пятно.

— Н-да, как мертвому припарка, — отметил Малиновский. — Прошу теперь в стену крепости.