Смерч

Утром стало известно: училище вливалось в гвардейскую стрелковую дивизию. Она недавно вышла из боев.

Обрадовала курсантов и другая новость: дивизией командовал Иван Коваль. О его подвиге у озера Хасан писали все газеты, мальчишки в те дни видели в нем своего кумира.

Сначала друзья не поверили: тот ли это Коваль? Оказалось — тот самый, хасановец, Герой Советского Союза.

Сейчас всем хотелось увидеть командира дивизии собственными глазами. Расспрашивали: какой он, как выглядит, сколько ему лет? Ведь во время хасанских событий ему, тогда лейтенанту, было двадцать восемь. Значит, совсем молодой. А уже командир дивизии!

— И вообще, стоящий мужик-то? — приставали курсанты к солдатам-фронтовикам.

— Порядок, — посмеивались те. — На ходу у него не поспишь…

И вот она — встреча, неизбежная и все-таки неожиданная.

Вместе с фронтовиками курсанты занимались штыковым боем, и тут обнаружилось, что некоторые из них слабо владели штыком.

— Плохо вам придется в штыковом бою с такой подготовкой, — укорил недавних курсантов командир батальона гвардии капитан Бобров. Он приказал старшине Буровко, считавшемуся в роте мастером штыкового боя и частенько проводившему с солдатами эти занятия: — Приемы владения штыком будете отрабатывать и в часы самоподготовки. — Резким движением руки капитан поправил на голове фуражку и заспешил в соседнее подразделение.

Денис был задет за живое. Как это так?! Все-таки без пяти минут офицеры. Курсанты в душе гордились своей подготовкой и, чего греха таить, иногда козыряли ею перед ветеранами дивизии.

В самый разгар занятий из-за угла двухэтажной школы на плац (бывшую школьную спортплощадку) выкатил «виллис», окутанный клубами пыли. Старшина Буровко каким-то всполошенным голосом гаркнул:

— Смир-рна!

— А-атставить! — Из машины выскочил молодой, чубатый, тонкий и чумазый полковник в кожаных, почти до локтей, перчатках. На пропыленном кителе его сияла Золотая Звезда Героя.

Это и был командир дивизии Иван Николаевич Коваль.

Он решительно подошел к Вадиму Зеленкову, готовившемуся нанести очередной удар в чучело, и выхватил из его рук винтовку.

— Кто вас учил так вежливо колоть? Где ваша злость? Перед вами фашист, детоубийца. А вы его пощадить норовите! Вот как надо колоть! Раз! Раз! Гах! — и полковник в считанные секунды пронзил штыком одного за другим два чучела и нанес молниеносный удар прикладом по третьему.

— Понял? — строго и одновременно весело спросил он Вадима.

Тот, ошеломленный огненной стремительностью комдива, вопреки уставу развел руками.

— Никак нет, товарищ гвардии полковник. Никогда так не научусь! Это же… невозможно так!

Взрывом хохота рота вспугнула с ближней ветлы стаю грачей.

— Отставить смех! — сердито произнес командир дивизии и опять обратился к Вадиму: — А если твой живот проткнет фашист, кому от этого польза?!

— Да я его… я руками его задушу! — Вадим грозно сверкнул глазами и рывком выбросил перед собой сильные кулаки.

Комдив внимательно посмотрел на них.

— А что? — Он обернулся к сопровождавшему его подполковнику. — И задушит. — Усмехнувшись, Коваль бросил Вадиму винтовку, тот ловко поймал ее на лету.

На прощание командир дивизии приказал:

— Штыковой бой отработать. Проверю лично.

Не таким представлял себе Денис героя Хасана Ивана Николаевича Коваля. Он виделся ему великаном — пудовые кулаки, косая сажень в плечах, а оказался обыкновенным человеком. Правда, штыком полковник Коваль работал на зависть умело.

И сколько же усилий пришлось приложить, чтобы не осрамиться перед командиром дивизии и чтобы не пропал даром этот неожиданно преподанный им урок!

А комдив не забыл о случае с Вадимом.

В день смотра он прибыл в роту.

Августовское солнце палило нещадно. Листья деревьев напоминали обвисшие уши новодольских дворняжек. Пыль, поднятая скатами автомашин, не оседала, а почти неподвижно висела в воздухе. Казалось, что эти пыльные клубы делали специально, чтобы прикрываться ими от вражеских налетов.

Проверку по штыковому бою Коваль проводил придирчиво, с пристрастием и не мог не увидеть, что пролитый солдатский пот не пропал даром.

Часа через два он, довольный, подвел итог.

— Вижу, потрудились. — Глазами отыскал в строю Вадима. — Овладел, овладел штыком, гвардеец. Теперь не уронишь в бою славу русского штыка?

Потное лицо Вадима просияло. Весело ответил:

— Так точно, товарищ гвардии полковник.

2

После смотра каждодневная боевая учеба продолжалась. Временами казалось, что ни в каком бою немыслимо такое напряжение физических и душевных сил.

— Тяжело в учении — легко в бою, — подбадривали командиры солдат неизменной суворовской поговоркой.

Пошел второй месяц, как училище влилось в гвардейскую дивизию. Кончился август, наступил сентябрь. Позади осталось невиданное сражение на Курской дуге. Войска наши подошли к Харькову. А дивизия все еще находилась в тылу. Гвардейцев усиленно готовили к каким-то ответственным операциям.