СМЕРШ – 44

– Не пугайте меня, товарищ Костин. Я многое видела в этой жизни, и для меня нет секретов в НКВД. Я хорошо знаю методы вашей работы. Вы думаете, что я испугаюсь физической боли, не надейся. Ты хочешь, чтобы я тебе рассказала то, в чем не виновата? Не получится, капитан. В чем мне признаваться, в том, что на складе медикаментов была потайная дверь? Смешно, я ее не делала. Госпиталь занял эти помещения буквально, как только Мозырь освободили советские войска. Там и ранее была эта дверь, только я ее завесила простыней. За эти двери, надеюсь, у нас в государстве не расстреливают.

Костин усмехнулся.

– Скажите, Клава, какая ваша настоящая фамилия?

– Зачем вам моя настоящая фамилия? Вы же ее хорошо знаете и без моей подсказки. Так, что давайте, бейте…. А в прочем, моя настоящая фамилия…

Она назвала фамилию одного из известных военных специалистов, который был репрессирован в 1937 году, а затем был расстрелян, по обвинению в участии военного заговора Тухачевского.

– Моя мама тоже была арестована перед самым началом войны, осуждена, с потерей всех гражданских прав. Теперь вы, наверное, понимаете мою «своеобразную любовь» к нашему отечеству. Не буду скрывать, что я росла, и все время мечтала отомстить всем вам за своего отца и умершую в ГУЛАГе, мать, но мести у меня не получилось. Я спасала раненных бойцов, которые были не виновны в гибели моих родителей.

Клава замолчала. Она ждала от Костина вопросов, которые могли бы обвинять ее в измене родины, но он почему-то молчал. У капитана явно не хватало доказательств ее вины. Они оба понимали, что этот допрос был лишь прелюдией к настоящей схватке. На данный момент у Костина кроме подозрений больше ничего не было, и Клава посчитала, что ей проще пройти по делу, как человек, изменивший свои данные, чем как агент немецкой разведки.

«Похоже ее на испуг не возьмешь, – подумал он. – Нужны веские аргументы, а не догадки».

– Что Клава, так и будем играть в молчанку, – спросил ее Костин.

– А вы как хотели, Костин? Вы думаете, что привезли меня сюда, и я начну лгать, подыгрывая вам. Вам за это орден, а меня к стенке. Нет, дорогой мой Саша, хотите сделать из меня шпионку – делайте, но я не хочу вам помогать в этом. Отправьте меня в камеру.

– Кто такой Хмелев и когда вы познакомились с ним?

– Лейтенант Хмелев был помощником городского коменданта. Это и вы знаете. Познакомилась с ним случайно. Он зашел к нам в госпиталь и попросил у меня лекарство от головной боли.

– Я не верю вам, Клава.

– Это ваше дело, верить мне или нет. Вы меня спросили, я вам ответила….

Костин пригласил конвой и приказал отвести женщину в камеру.

***

– Простите меня, товарищ капитан. У меня совсем не хорошая новость.

– Что произошло? Говори, что ты мямлишь….

– Погиб Каримов!

– Как погиб? При каких обстоятельствах? Ну, говори же!

– Один из выживших бойцов рассказал, что взрыв произошел в старой разрушенной церкви, которая находится в поселке железнодорожников. Когда младший лейтенант попытался что-то достать из тайника в стене, произошел взрыв.

– Кто еще погиб?

– Сержант Соколов, Самойлов, а боец Жирков был добит ударом штыка в грудь.

– Что с Мезенцевой? Она жива?

– Неизвестно. Похоже, что ей удалось уйти живой.

– Комендант в курсе?

– Похоже, товарищ капитан. Ему по всей вероятности доложил исполняющей обязанности коменданта станции. Что прикажите делать, товарищ капитан?

Костин бессильно опустился на стул. Так удачно начатая им операция была полностью провалена.

– Вот что, Званцев. Собери у меня весь оперативный состав. И еще пригласи начальника уголовного розыска города. У нас своих сил не достаточно, пусть подключается к этому делу и НКВД.

Через полчаса в кабинете Костина собрался оперативный состав СМЕРШ и милиции. Александр вкратце доложил им обстановку в районе и разделил их на две группы. Первая должна была заняться розыском Людмилы Мезенцевой, вторая – осуществлением обысков и отработки всех связей арестованной Клавы. Он связался с комендантом города и попросил его усилить поисковые группы красноармейцами. Получив его согласие, он проинформировал старших групп и когда те покинули его кабинет, Костин стал звонить начальнику Управления СМЕРШ.

– Товарищ полковник! Сегодня при проведении оперативных мероприятий был смертельно ранен младший лейтенант Каримов.

На том конце провода повисла тишина, которая не сулила Александру ничего хорошего.

– Я в курсе, но заметь не от тебя. Мне об этом доложил комендант города.

Следующие пятнадцать минут Костин просто слушал, что он из себя представляет. Когда голос полковника потерял свой накал, Александр стал докладывать о принимаемых им мерах.

– Товарищ полковник, если вы считаете, что я недостаточно хорошо работаю, отзовите меня обратно. Я вот уже третьи сутки на ногах, валюсь от усталости….

Он не договори

– Мальчишка! – вновь заорал на него полковник. – Даю на все двое суток, Костин. Меня не интересуют частности, мне нужен результат, а он один – ликвидация немецкой агентурной сети. Как ты на нее выйдешь, через медсестру госпиталя или Мезенцеву, меня не волнует. Усвоил?