Смерть безбилетнику!

Режиссёр. Нет, как-то невыразительно всё получается, безлико, не хватает какой-то глубины Надо выявить конфликт, усилить его. (Рубашке.) Понимаете, вы вроде бы верно всё говорите — и про бомбу, и про смерть — но как-то плоско, грубовато получается. А мне нужна совсем другая степень достоверности.

Рубашка. Чего ещё-то? Смерть безбилетнику!

Режиссёр. Это понятно. Попробуйте сказать тоже самое, но более ёмко, более мягко, с подтекстом.

Рубашка (так же). Смерть безбилетнику!

Режиссёр. Зачем же так громко? Ведь смерть сама по себе ужасна, произнесите свою реплику более обыденным, более будничным голосом.

Рубашка(так же). Смерть безбилетнику!

Режиссёр. Опять кричите! Нет, вы для роли обвинителя не подходите. Придётся вас заменить.

Рубашка. Я не подхожу? Да я бы их всех передушил!

Режиссёр. Душите кого хотите, а с этой роли я вынужден вас снять. (Пальто.) А что, если обвинителем будете вы?

Пальто. Я сам по себе. И Франц Лойе ждёт меня…

Режиссёр. Нельзя думать только о себе! Снимается кино! Потом эту картину станут смотреть миллионы, миллиарды!

Корреспондент. Несколько слов для нашего…

Режиссёр. Нужны радикальные, кардинальные перемены. Мало новых идей и оригинальных замыслов. Эксперимент — не в почёте. Псевдореализм обветшал и устарел.

Корреспондент. То есть, вы считаете, что язык современного кинематографа нуждается в обновлении?

Режиссёр. Да, нуждается! Нуждается! Пусть многие говорят о радикальности, однако при этом нельзя зачеркивать достижения прошлого! Старые мастера! Именно они наполнили пространство кадра неистовой духовностью!

Корреспондент. А вам не кажется…

Режиссёр. Кажется, кажется. Продолжаем! (Пальто.) Итак, вы обвинитель, понятно! Запомните, как можно больше убедительности! Ведь перед вами враг, матёрый преступник! Опасность! Все в опасности! Государство в опасности!

Пальто(растерянно). Но что же мне делать? Что говорить?

Режиссёр. И не стыдно? Взрослый человек, в пальто… Вы кто по профессии?

Пальто. Вообще-то филолог. Иногда искусствовед. Культурой занимаюсь.

Режиссёр. Лекции приходилось читать?

Пальто. Как же! В Берлине, в Ужгороде, в Миассе…

Режиссёр. Читайте, читайте нам лекцию! Но не в Ужгороде, а в Сорбонне, в Оксфорде! Перед вами — лучшие умы человечества, интеллектуальная элита! Вперёд!

Пальто. Я… Я… Я… Требую форума! Форума и кворума! Вот он — взгляните — сидит перед вами! Как невинно он смотрит в землю, можно подумать, что не он, а не он содеял этот тягчайший из грехов! Отцеубийство, скотоложство, кровосмешение — невинные забавы по сравнению с тем, что содеял он, безбилетник!

Режиссёр. Многовато, конечно, пафоса, но ничего… сойдёт! Дерзайте!

Пальто. Нравственность, именно забота о нравственности вынуждает меня быть максимально суровым! Мы…

Режиссёр. Доказывайте, аргументируйте! Перед вами враг, матёрый и опасный преступник!

Пальто. Нравственность является критерием высшим! На вчерашней выставке в Гавре, то есть, не на вчерашней…

Режиссёр. Вы как будто о другом говорили..

Рубашка. Пустите меня! Я всё как надо скажу, с подтекстом!

Режиссёр. Не мешайте! (Пальто.) Что же вы замолчали?

Пальто. Милосердие должно быть суровым, а суровость — жестокой! У нас вода текла… вчера, позавчера…

Режиссёр. Что вы несёте? Какая вода, при чём тут вода?

Блондинка. Он бездарен и толст!

Режиссёр. А начинал всё же неплохо…

Блондинка. Он завалит всю съемку!

Режиссёр. Да? Ну ладно, милейший, идите на место. (Смотрит на Кепку.) А если вы?

Блондинка. Очень сильный типаж.

Режиссёр. Да, в нём есть что-то робеспьеровское.

Полная. Скорее уж он на Дантона похож.

Худая. Не, на Демулена.

Полная. На Дантона, на Дантона, на Дантона!

Худая. Брось ты, Петровна. Чистый Демулен!

Полная. Нет, на Дантона! На Дантона!

Режиссёр. Да хватит вам… Демулен, Сен-Жюст… Мешаете! (Кепке.) Значит, вы будете обвинять. Это злостный безбилетник, это исчадие ада! Он должен быть уничтожен, сметён с пухлых щёк вечно юной старушки Земли! Вот ваша цель! Но не наигрывайте! (Шляпе.) И вы — очень внимательно! Ведь Обвинитель — ваш идейный враг, каждое его слово и даже междометие вызывают у вас острое негодование, нравственный понос, духовную рвоту. Вы должны костьми лечь за правду, бороться, бороться за человека, даже если он в принципе убог и ничтожен!

Блондинка. Глядите, а безбилетник-то не шевелится! И глаза закрыты!

Худая. Точно, глаза закрыты! И бледный-то какой!

Пальто. Нельзя было пренебрегать гуманностью, я предупреждал.

Блондинка. Он умер!

Режиссёр. Умер? Зачем же он умер? А как же мой фильм?

Полная. Фильм! У нас народ, суд, общественное мнение… Что же теперь делать?

Рубашка. Ушёл от расправы, собака!