Смерть для бессмертных

— Я бы не связывал это с тобой, девчонка. Мир в моей душе наступил с тех пор, как воссоединился с Элеонор… и сыном.

— Ой, да брось! — она очень широко улыбается. — Ты же и сам не веришь в то, что сказал!

Свожу брови и скрещиваю на груди руки.

— Твой кошмар, — она подходит ко мне и теперь вынуждена смотреть снизу вверх, задрав голову, — утихомирился, потому что тут я. Я — сила, что уравновешивает твое состояние. Я есть покой. Я… есть умиротворенность. Тепло. Нежность. Любовь.

— И на что ты намекаешь?

— Я никогда не намекаю, Спенсер. Граф. Я говорю прямо. В лоб.

— Пока еще не слышал.

— Я нужна тебе. И буду нужна после того, как мы свергнем Перегила. Я нужна тебе, ведь… — я слышу, как одновременно по всему залу запираются двери — тяжеленные деревянные брусы встают в специальные крепления, чтобы никто не вошел, — ведь лишь со мной ты сможешь сохранить рассудок… и не сойти с ума… от Её шепота.

Аква улыбается. Она будто проникла в мою голову.

И теперь она отступает на пару шагов. Делает взмах рукой — и ее тело обращается в воду. Я вижу, как передо мной стоит силуэт девочки, больше похожий на ледяную скульптуру, правда… еще не замороженную.

И в следующий момент силуэт начинает меняться — она становится выше, вытягивается, округляются бедра и грудь, становится более видной талия.

Снова взмах рукой — и передо мной стоит настолько невероятной красы женщина, что я тут же ощущаю, как учащается пульс. Она глубоко вздыхает.

— Мы — как Инь-Ян, — продолжает она, но уже взрослым голосом, голосом половозрелой особи. — Ты — весь такой мрачный и грубый. Страшный и черный. И я, — разводит она в стороны руки, словно демонстрирует свою безупречную фигуру, — сама чистота, само добро, сам свет. Мы дополняем друг друга.

— А Перегилу такое говорить не пробовала?

Кажется, тут я слегка смог ее задеть — и лицо на мгновение вздрагивает.

— Он — другой. Он — моя противоположность. И да, ты прав. Мы могли бы быть с ним вместе, править на пару. Но он решил поступить иначе. Решил править единолично. Но ты… ты же не откажешься от партнерства? Ты станешь Императором, а я — твоей Богиней.

— Я думал, что мы уже это обсудили. Разве нет?

— Нет, — на безупречном лице появляется не менее безупречная улыбка. — Договора как такового не было. А сейчас… предлагаю обсудить все пункты соглашения.

— И какой первый?

Ее рука приподнимается к защелке на уровне ключицы, расстегнув которую, она наполовину спустит свое платье, чем обнажит правую грудь.

— Вот этого не стоит делать, — говорю я совершенно серьезно, приподнимая руку. — Я женат. И…

— И поклялся, что будешь верным, да, — кивает Аква, нисколько не замедлившись и все же совершая задуманное, — но я не женщина — я Богиня. И это не секс. Это — подпись.

Я смотрю на безупречную грудь, не в силах оторвать взгляд. У меня внизу всё набухло, но я бы не хотел так быстро нарушить своё обещание.

— Так глупо… клясться в верности, когда вся твоя сущность… кричит об обратном. Кара… Эльрикель… Мария… я, — на последнем слове она поднимает глаза и смотрит на меня, лукаво улыбаясь. — Ты не должен довольствоваться малым. Ты — будущий владыка этого мира. Приближенный к Богу. Кому, как не тебе, даровано право иметь всё… и всех, кого лишь пожелаешь?

— Ты, твою мать, должна вроде переть за верность, честь и заповеди, разве нет?

— Я должна переть за счастье. А ты не будешь счастлив с Элеонор. Она хорошая… но ее срок подходит к концу.

— Срок?

— Она умирает, Маркус, — ее глаза не выражают ничего. — Дай ей быть счастливой… эти последние дни.

— Да о чем ты? От чего она умирает? Как ей помочь?

— Никак, — отвечает она и подходит, кладет одну из своих ладошек на мою руку. — Никак, Маркус. Но это не должно тебя волновать. То, чему суждено случиться, — обязательно произойдет.

Ее правая грудь оголена и я ловлю себя на мысли, что с трудом сдерживаюсь, чтобы не смотреть на нее.

— Не надо, — улыбается богиня с синими волосами.

— Что не надо?

— Сдерживаться, — она улыбается. Берет меня за руку, поднимает ее и кладет к себе на грудь. Я тут же ощущаю ладонью ее отвердевший сосок.

— Похоть — не твоё оружие. Почему же ты его используешь?

Снова улыбка.

— Я девушка, в первую очередь. И делаю то, что хочу.

— Ты лгунья.

— Возможно.

— И манипулятор.

— Тоже может быть.

— Кирилл отзывался о тебе как о самом чистом, что есть в этом мире.

— Каждый видит меня такой, какой хочет видеть.

— Или такой, какая сможет им управлять.

— Но у меня ведь получается? — ее левая бровка слегка приподнимается, а затем она расстегивает вторую бретельку — и платье падает к ногам, обнажая ее всю. Моя рука все еще сжимает ее правую грудь.

— Ещё как, — честно признаюсь я, а затем впиваюсь в ее губы своими. Всё, что я сейчас хочу — это остаться без одежды и обладать ею, самой Богиней.

И это присходит. Сначала на ступенях, ведущих к трону, затем и на самом троне. Она делает всё, о чем я лишь смею желать. Показывает невероятную гибкость и безудержную страсть. Когда все заканчивается, в голове всплывает лишь одна-единственная мысль, которую Аква тут же озвучивает: