Смерть для бессмертных

— Брезгую? Я? — я смело подошел к ней и аккуратно взял бокал, глядя на идеально прямые аристократические пальчики с длинными ноготками, чертовски восхитительные ручки. Красотка, я после тебя не то что бы сок допил — я бы и тебя саму с ног до головы вылизал!

Но вслух я говорить этого не стал. Вместо этого сделал несколько жадных глотков.

— Спасибо!

Она протягивает руку.

— Давай бокал, — улыбается. Ставит его слева от себя. Рядом стоит графин, наполненный этим соком (кстати, не апельсин, но нечто очень похожее). — Умеешь в шахматы играть?

— Ну… — почесываю затылок, — в детстве играл. И довольно неплохо. В школе.

Она смеется. Очень мило, но не очень громко. Сдержанно. Как истинная леди.

— Меня зовут Эльрикель. А тебя?

— Кирилл. Очень приятно.

Протягивает мне снова руку, чтобы поздороваться. Протягивает, как леди.

И я тут же делаю то, что сделал бы какой-нибудь джентльмен в старинны фильмах — целую эту руку сразу же после того, как беру ее своими обеими руками. Она не убирает ее. Ждет, пока я сам отпущу. А отпускать ох как не хочется.

— Аккуратнее, господин, — говорит она, — мой муж, конечно, не ревнив, но всё же я дама замужняя.

— Ой, простите! — отпускаю руку сразу же.

— Ты, наверное, уже знаком с моим супругом? Его имя Карлейн.

— Карлейн?! — мне что-то даже как-то поплохело.

— Ты побледнел, господин. Прошу, присядь.

Я тут же сажусь напротив нее и почему-то оцениваю позицию черных фигур, будто собираюсь продолжать играть эту партию.

— Не волнуйся, прошу. Моему мужу… абсолютно наплевать на меня. Он и женился-то на мне только потому, что ему приказали.

— Приказали? Кто? — не верю своим ушам.

— Граф конечно же, — она продолжала улыбаться. А еще она очень гордо сидела. С чертовски ровной спиной. Вот прямо-таки истинная леди! — кто еще может указывать Карлейну, как ему поступать?

— Ну да… только графу…

— Так что? — спрашивает. — Сыграем?

Взглядом она показывает на шахматное поле.

— Я обожаю шахматы. Очень люблю эту игру. Правда, когда я играю с кем-то, то должна поддаться. Должна подстроиться под того, с кем играю, и играть примерно на том же уровне. Составить достойную конкуренцию, но обязательно проиграть. Но не так, чтобы это было заметно, а так, чтобы мой противник облегченно вздохнул после игры. И обрадовался, что смог-таки одержать победу.

— Что? Вы серьезно?

— Конечно.

— Зачем тогда… играть? Если специально поддаваться.

— Потому что я люблю эту игру. И потому, что в нее любят играть мужчины. Это модно. Играть в шахматы. Короли, его советники… император… визирь, — на слове «визирь» она как-то странно взгрустнула, — все мужчины, удел которых не ограничивается тем, чтобы махать мечом, любят шахматы. И я должна стать для них достойным соперником.

— Но поддаваться зачем?

— Потому что иначе… я выиграю.

— А разве не в этом смысл игры?

— Тогда со мной не будут играть. А играя… не получат удовольствие. А смысл моего существования — приносить удовольствие.

Она говорила совершенно серьезно.

— Но с тобой я могу сыграть в полную силу.

— Почему это?

— Потому что ты получишь удовольствие от игры, даже когда проиграешь. Ведь… будешь играть… со мной.

Она лукаво улыбается. Я тоже растекаюсь в улыбке.

— Ого как! — комментирую. — Вот это неожиданно!

— Почему же? Ведь ты уже покорен.

— Чем?

— Моей красотой, — так просто и легко. Говорит в лоб то, что не сказала бы ни одна девушка. — Я была создана для таких, как вы. И потому чувствую все твои эмоции. Вижу твои мысли. Я должна их видеть. Чтобы приносить тебе удовольствие.

— Таких, как я?

Она подумала секунду.

— Таких, как вы? Я имела в виду чужеземцев. Всех, кто прибыл в этот мир издалека. Ты, Маркус, Карлейн.

— Карлейн?! Карлейн тоже… тоже из другого мира?

— Конечно. Это разве… не очевидно?

— Нет! Совсем нет! Я не знал! Офигеть…

— Так… сыграем? — ее пальчик указывает на шахматное поле.

Я принимаюсь расставлять фигуры по своим местам. Играл я и правда неплохо. И мне даже казалось, что смогу ее победить.

— Предпочитаешь белыми? Или черными? — улыбается. — Шучу. Я знаю, что тебе все равно.

— Ты со всеми так себя ведешь?

— Вот так в открытую?

Киваю.

— Нет.

— А почему же со мной ты…

— Потому что ты можешь помочь мне.

Ее взгляд медленно скользит вниз, перепрыгивает на мою руку, спускается к кисти и останавливается на моем запястье, прямо на браслете, подаренном Аквой.

— Ты можешь помочь мне, — повторяет она. — Иначе никак.

Она поднимает свой взгляд.

— Я — безвольное существо, — говорит уже без улыбки. — Гомункул.

— Я знаю, что такое гомункул, — киваю.

— Не сомневаюсь. И я так создана, что должна исполнять приказы того, кому принадлежу. Это обязательно игрок.

— Игрок?

— Игрок может продать меня, проиграть или подарить. Еще он может утратить на меня права после своей смерти. Так было с моим прежним владельцем. Тем, кто был до Маркуса. Сейчас я принадлежу ему, и по его же приказу являюсь женой Карлейна. Эдриан поступил также, когда сделал меня женой императора. Они оба… они… одинаковы. Маркус был иным… но сейчас… ничем от него не отличается.