Смерть для бессмертных

— Это типа Виа-гры, бруччо, — помогает ей Кирилл. — Типы выпил — и каменный стояк. Вот только… не обломилось ему вчера. И со стояком этим… в общем, ночка у него была адовая…

Маркус хмурится, а затем сморит на сына, который слушает разговор уж больно внимательно.

— Хейзел, иди, посмотри, как там мама, — говорит Маркус, и недовольный ребенок плетется обратно в замок. — То есть он пьет эликсир для эрекции, чтобы спать с Эльрикель? Допустим, я понимаю, почему это происходит… и выглядит весьма… логично. Уж слишком логично. Но почему… ему не обломилось? Эльрикель не дала ему? У нее не болит голова и нет «этих» дней.

Эльфийка снова смущается. А вот Кирилл начинает заметно нервничать.

— А вот это… — Кирилл мнется, не зная, как признаться в содеянном, — короче, возможно, я вчера очень сильно закосячил, Спенсер.

— Вчера? — Марку почему-то тут же вспомнил события вчерашнего дня, происходящие прямо в тронном зале. Между ним… и Аквой. И почему-то вчерашний день смело можно было озаглавить днем косяков.

— Кажется… бывшая графиня… больше не вернется.

Это было неожиданно.

— Ты… убил Эльрикель?

— О нет, боже, нет! — Кирилла аж передернуло и бросило в пот. — Нет, но… кажется… я помог ей… типа… сбежать, чувак.

Маркус улыбается, не веря его словам. Сбежать? Он серьезно?

— Она… больше не вернется, так как… теперь свободна от проклятья.

И тут Маркус хмурится, глядя как Кирилл и Лиагель тупят свой взор. А затем подходит к парнишке.

— Что бы ты ни сделал… если она сама об этом попросила… а ты помог ей… — говорит Маркус, — то я тебе признателен.

Теперь его рука ложится Кириллу на плечо.

— Спасибо, Кирилл, — говорит Маркус и даже улыбается. Он чувствовал грусть и некую потерю, но прекрасно понимал, что давно уже должен был сделать то, что сделал Кирилл. Он должен был ее отпустить. Вместо этого же он отдал ее Карлейну. Для чего? В надежде затем, чуть позже, вернуть ее назад? Сейчас ему казалось, что все это время… он тупо лгал самому себе. Хотел выглядеть лучше для себя в своих же глазах. А на самом деле был самым обыкновенным лицемером, лжецом. Он просто не хотел терять свои игрушки. Хотя и отдал звание любимой игрушки Элеонор — это было временно.

— Милый, с тобой хочет кое-кто поговорить, — внезапно он слышит голос той, о ком только что думал.

Оборачивается к супруге, вышедшей в сад. Почему-то ему кажется, что она уже обо всем знает. Как минимум, учуяла на нем запах Аквы. В теории, это возможно.

— И кто? — спрашивает он, а затем тяжело вздыхает, ведь в сад входит та, о ком он давно хотел бы предпочесть забыть — Эбигейл Морфи.

***

Одна из комнат в замке была отведена для разговоров. Личных приватных бесед Маркуса с кем бы то ни было на темы, которые не должны были выйти за пределы этой самой комнаты. Именно сюда он и привел Эбби, запирая за собой дверь.

Он предлагает Эбби сесть — и она садится. Он садится неподалеку. Их разделяет небольшой кофейный столик.

Она осматривает комнату, смотрит на медвежью шкуру, лежащую перед камином.

— Раньше тут лежала другая, — начинает Эбби разговор, и Маркус угадывает направление ее взгляда.

— Та была уже слишком старой.

Эбби улыбается. Он думает, что она вспоминает. Вспоминает, как перед этим самым камином, но на другой шкуре они провели немало ночей. Вдвоем. Много лет назад.

— Нам всегда нравилась эта комната, — снова ностальгирует она.

Маркус тяжело вздыхает, глядя на ее живот. Ребенок уже практически сформирован, скоро рожать. Ребенок… Бруно Морфи. А ему — Маркусу — она родить не смогла. А этому безмозглому амбалу рожает уже третьего.

— Для чего ты пришла, Эбигейл?

— Эбигейл? — она усмехается.

— Нужно звать тебя миссис Морфи?

Она устремляет к нему свой взгляд — в нем явственно чувствуется боль.

— Раньше… ты звал меня Эбби.

Маркус снова тяжело вздыхает.

— Ты бередишь старую рану.

Блондинка тут же переключается.

— Помнишь тот городок? Гладиаторский. Когда у тебя впервые… появились эти глюки… с Системой.

— Это не глюки.

— Не важно. Так вот… помнишь, когда ты контактировал с ней…

Он знает, о чем она сейчас скажет.

— Ты к чему сейчас?

— Если бы мисс Флауэрс нас тогда не прервала… возможно, первой у тебя была бы я. А не шлюха Карденас. Так забавно… теперь мисс Флауэрс является миссис Спенсер, и опять же может нас прервать. Могла бы, если бы… приревновала, скажем.

— Повода у нее сейчас нет, да и прерывать она бы не стала уж точно.

— Ты заметил, что она нисколько не изменилась? Будто вампирша. Мы сейчас выглядим с ней ровесницами!

— Эбби, пожалуйста… — Маркус прикрывает глаза рукой. — Я думал, это что-то важое…

— Это очень важно, Маркус. Очень. Для меня.

И теперь он видит слезу на ее щеке. И ощущает укол в области сердца.

— Сегодня утром Бруно пошел и записался в ополченцы.

— В ополченцы? — вот теперь он удивлен.

— Я знаю, что ты говорил с ним. Несколько месяцев назад. Уговаривал воевать. Он не сказал мне. Но я знаю. И все эти месяцы… он сильно изменился. Я думала, что это пройдет. А теперь… теперь он пошел… и вписался в твою очередную авантюру!

— Это не авантюра!