Смерть для бессмертных

Входить на бал было можно в совершенно любом праздничном одеянии, но главным атрибутом была маска, скрывающая верхнюю часть лица. Те, кто не взял маску с собой, получали ее на входе, выбирая из тринадцати представленных вариантов.

Некоторые комнаты были специально отведены для того, чтобы некоторые из гостей могли уединиться. В целом, никто не был против, даже если бы совокупление состоялось и в главном зале, но подобное происходило нечасто. По крайней мере, не в первой половине празднества.

Правило было на этом празднике всего лишь одно — нельзя снимать маску и показывать своё лицо. Одно-единственное правило, которое изредка-таки нарушалось, вследствие чего раскрывшего свою личность человека выгоняли с бала без права вернуться назад.

Сам граф был весьма узнаваем даже в своей маске почти для каждого из присутствующих, а вследствие этого опознать в танцующей рядом с ним брюнетке графиню было несложно. Танцевал он в основном только с ней, хотя изредка ему и приходилось соглашаться танцевать с какими-нибудь женами его высокопоставленных вельмож, но к ним Элеонор никогда не испытала бы ревности, так как большинство их них выглядели на порядок хуже, а цену себе и своей внешности бывшая мисс Флауэрс прекрасно знала.

Изредка и ей приходилось танцевать с толстобрюхими торгашами, от которых разило жареной курицей и вином. И со своей ролью вечно улыбающейся хозяйкой замка она справлялась. Более чем.

Когда один из таких танцев Маркуса завершился (танцевал он с бледнолицей анорексичкой, дочерью одного из его советников), а сам граф стал искать глазами свою верную жену, прямо перед его лицом возникла женщина, поражающая своей красотой даже будучи в маске. А узнать ее даже издали можно было бы запросто только лишь по цвету ее волос — темно-синему.

— Могу я пригласить на танец графа? — девушка улыбается, а Маркусу становится слегка не по себе.

— Аква, я не думаю…

— Думать, мой граф, — она тут же оказывается рядом с ним, бесцеремонно вторгнувшись в его личное пространство, и кладет его руку себе на талию, вторую берет в свою, — нужно до того, как обесчестишь девушку. Но когда это уже произошло — изволь жениться.

Маркус на какой-то миг испугался, но по ее звонкому смеху понял, что богиня так шутит. Зато он не понял, как так быстро начал с ней танцевать. Кажется, девушка все делала сама. Ну или каким-то телепатическим образом заставляла его тело двигаться.

Из-за близости их тел, он не смог как следует разглядеть ее платье-русалку небесно-голубого цвета. Зато его смогли разглядеть почти все другие дамы, включая и Элеонор. И вот к этой синевласой красотке… она определенно ревновала. И это еще хорошо, что она находилась недостаточно близко для того, чтобы увидеть, как глаза Маркуса фиксируются на губах ее конкурентки. Тем не менее, кровь Элеонор начинала потихоньку закипать.

— Зачем ты так делаешь? — спрашивает Маркус очень тихо. — Риск того не стоит.

— Как раз-таки стоит! Я обожаю танцевать! А на балах я бываю нечасто. Тем более… в таком виде.

Она имеет в виду не платье — а свой возраст и свою фигуру. Последняя была столь же божественна, сколь и натура самой Аквы.

— Твои волосы… по ним тебя несложно узнать…

— Лишь Кирилл видел меня в таком виде, но он не пришел ещё пока. Остальные же понятия не имеют, что я могу быть взрослой. Ну же, Маркус! Отбрось свою подозрительность и выруби паранойю! Дай девушке… побыть с мужчиной, которого она… хочет.

От одного лишь последнего слова граф ощущает прилив крови в проблемном месте. И виной тому стало то, с какой интонацией она это слово произнесла.

— Ты специально это делаешь, так ведь? Чтобы Элеонор ревновала.

— Может быть, да, а может быть, может быть, про-осто может быть, я хочу танцевать!

Маркус отводит взгляд от Аквы и тут же находит взглядом Элеонор — сделать это несложно: она стоит чуть впереди всей толпы, которая, к слову, довольно-таки сильно расступилась, создав некое овальное пространство, в центре которого танцевала одна-единственная пара — их пара!

И взгляд Элеонор ему определенно не нравился.

Но еще больше ее взгляд изменился тогда, когда музыка подошла к своему завершению, и Аква решила выполнить движение с прогибом назад, как это часто видел в своем мире Маркус в фильмах — она наклоняется назад, выгибая поясницу, он держит ее за талию, чтобы она не упала, а затем…

Затем Аква привлекает его к себе и… целует.

То ли из-за шока, то ли из-за достаточного для того, чтобы мозг вырубился, возбуждения — он не смог сопротивляться. И поцелуй вышел… слишком долгим. Непозволительно долгим. Да еще и… безумно страстным.

Когда их губы разомкнулись, а рот Маркуса остался приоткрытым от шока, Аква очень тихо сказала:

— Кажется, я немного перегнула палку, но… уверена, что ты сможешь с этим разобраться. А еще сюда идет Кирилл, так что… мне пора. И еще Карлейн. Мы же должны его проверить! Не забыл?