Смерть эксперта-свидетеля

– Ну, если не явится, придется вам его оттуда силком вытаскивать, даже если для этого потребуется трактор у капитана Мэсси одолжить. Теперь я поговорю с ведущими научными сотрудниками прямо в библиотеке, объясню им, что мне нужно, чтобы они присутствовали в своих отделах, когда вы будете проводить обыск помещений. Остальные могут идти домой. Я им скажу, что мы надеемся закончить обыск к концу дня, и Лаборатория откроется уже завтра утром. Мы с инспектором Мэссингемом повидаем отца доктора Лорримера в Коттедже за мельницей. Если что-то прояснится, вы сможете связаться с нами там или по радиотелефону из Гайз-Марша.

Не прошло и десяти минут, как Мэссингем за рулем полицейского «ровера» мчал их к Коттеджу за мельницей.

Книга третья Человек ищущий

Глава 1

Коттедж располагался в трех километрах к западу от деревни, там, где дорога Пигготс-роуд пересекала Тенпенни-лейн и шла вверх так плавно и незаметно, что Дэлглишу трудно было поверить, что они поднялись довольно высоко, пока, выйдя из машины на травянистой обочине и оглянувшись назад, он не увидел деревню, растянувшуюся вдоль дороги, внизу под ними. Неспокойное, словно написанное кистью художника небо; сменяющие друг друга массивы кучевых облаков, то белых, то серых, а то и пурпурных на фоне бледной лазури далеко в вышине; лучи солнца, пробивающиеся меж облаками, высвечивая то одно поле, то другое, сверкающие на крышах и стеклах окон, – все это делало деревню похожей на пограничный аванпост, изолированный от всего мира, но приветливый, процветающий и вполне благополучный. Насильственная смерть могла; укрываться где-то к востоку, в черных почвах Болот, но уж никак не под этими опрятными, уютно-домашними крышами. Лаборатория Хоггата пряталась за зеленым поясом древесных крон, но ее новое здание было легко распознаваемо: его бетонные балки, канавы и недостроенные стены выглядели, как аккуратный раскоп давно ушедшего в землю древнего города.

Коттедж за мельницей – приземистый кирпичный дом с белым, облицованным деревом фасадом и закругленной крышей с видневшимися позади нее белыми мельничными крыльями – отделялся от дороги широким рвом. Дощатый мостик и беленая калитка вели к дорожке и по ней – к входной двери, запертой на щеколду. Первое впечатление – пустоты и унылой заброшенности – создавалось, по всей видимости, тем, что дом стоял в значительном отдалении от другого жилья, что стены его и окна были голы, ничем не украшены. Однако при более внимательном взгляде впечатление это оказалось иллюзорным. Сад перед домом зарос, выглядел по-осеннему неприбранным, но розы на двух круглых клумбах по сторонам дорожки были тщательно ухожены. Дорожка усыпана гравием, сорняки на ней тщательно выполоты, двери и окна блистают свежей краской. Метрах в десяти от калитки через ров Проложены две широкие, прочные доски – въезд в выложенный каменными плитами двор и к кирпичному гаражу.

Там; рядом с полицейской машиной, уже стоял старый, замызганный «мини». Судя по тому, что на заднем сиденье Дэлглиш заметил пачку приходских журналов, еще одну пачку, поменьше, похоже – программок концерта, и растрепанный букет из хризантем и осенних листьев, он заключил, что пастор или скорее всего его жена находится уже в доме. Может быть, заехала по пути в церковь, собираясь помочь прихожанкам украсить храм, хотя четверг – вряд ли обычный день для подобных занятий. Едва он отвлекся от разглядывания пасторского автомобиля, дверь коттеджа отворилась и какая-то женщина заторопилась к ним по дорожке. Ни один человек, родившийся и выросший в пасторской семье, не усомнился бы ни на минуту, что перед ним – миссис Суоффилд. Она и вправду являла собой прототип жены деревенского пастора: полногрудая, улыбчивая и энергичная, пышущая слегка пугающей уверенностью человека, способного с первого взгляда распознать в собеседнике авторитет и компетентность и немедленно их использовать. На ней была юбка из твида, а поверх юбки – хлопчатобумажный, в цветочек, передник; ручной вязки ансамбль из блузки и жакета, уличные туфли на толстой подошве и ажурные, вязанные из шерсти чулки. Фетровая шляпа с мягкими полями и круглой плоской тульей, пронзенной стальной шляпной булавкой, была бескомпромиссно надвинута на широкий лоб.