Смерть экспертизы. Как интернет убивает научные знания

Это одна из многих трудностей, которые было призвано преодолеть республиканское правительство. Даже когда большинство людей знает, что они делают в своей предметной области, они не могут объединить все решения в согласованную публичную политику – примерно так же, как если бы они угадывали вес быка или стоимость акций. Республиканская форма правления позволяет маленькой группе людей собирать воедино зачастую неразрешимые требования публики.

Однако определить, чего действительно хочет публика, становится гораздо сложнее, когда электорат не компетентен ни в одном из рассматриваемых вопросов. Простые люди жалуются на засилье экспертов и требуют более активного участия в решении сложных национальных вопросов. Но большинство из них лишь выражают свой гнев и высказывают эти требования, после того как отказались от своей важной роли в этом процессе: а именно, быть достаточно информированными и политически грамотными, чтобы выбрать тех представителей, которые будут действовать от их имени. По словам Ильи Сомина, «когда мы выбираем правительственных чиновников вслепую, они руководят не только теми, кто проголосовал за них, но и всем обществом. Когда мы получаем властные полномочия руководить другими, перед нами встает моральное обязательство делать это будучи, как минимум, хорошо осведомленными»{143}.

Говорят, что в 1787 году Бенджамина Франклина спросили, что может получиться из Филадельфийского конвента, результатом работы которого стала Конституция США. «Республика, – ответил Франклин, – если вы сможете ее сохранить».

Я не собираюсь здесь рассуждать об американской форме представительной демократии, особенно, учитывая тот факт, что еще сборник «Записки Федералиста»[50] достать несложно. Но гибель экспертного знания и связанные с этим нападки на традиционную систему знаний коренным образом подрывают республиканскую форму правления. Хуже того, эти нападки – часть кампаний, проводимых теми, кто менее всего способен предложить взамен что-то иное. Наименее информированные среди нас люди – похоже, те, кто наиболее пренебрежительно относится к экспертам, и громче всех требует права голоса в тех вопросах, изучить которые они не потрудились.

Представьте себе, что люди меняют свою точку зрения, в зависимости от того, кто, на их взгляд, отстаивает данную позицию. Комик Джимми Киммел и здесь не упустил своего шанса: он останавливал людей на улице и спрашивал их, какой вариант проекта налоговой системы они выбирают – предложенный Хиллари Клинтон или Дональдом Трампом. Опрашиваемые, правда, не знали, что Киммел поменял планы местами. Как сообщила позднее газета Hill, ответы зависели от того, кого, как считали опрашиваемые, они поддерживали. «Конечно же, сторонники Клинтон, все как один были ошарашены, когда узнали, что поддерживали предложение ее главного соперника». Один мужчина, когда ему сказали, что он поддержал проект Трампа, а не Клинтон, решил идти ва-банк: «Ну, тогда я поддержу Дональда Трампа»{144}. Как оказалось, выходки Киммела на самом деле продемонстрировали ту истину, которую давно знали специалисты по проведению опросов общественного мнения и эксперты в области политики: избиратели зачастую больше заинтересованы в личностях кандидатов, чем в их идеях или политике. Директор по вопросам мониторинга общественного мнения интернет-издания Huffington Post, Ариэль Эдвардс-Леви, высказалась по этому поводу следующим образом:

«Американцы, независимо от их политических взглядов, не имеют твердого мнения по некоторым злободневным вопросам, особенно когда дело касается сложной или непонятной темы. Люди склонны ориентироваться на своих фаворитов: если политик, которого они поддерживают, выступает за этот закон, то они, вероятней всего, признают это хорошей идеей, и наоборот»{145}.

Когда Леви и ее коллеги провели более привычный опрос, они обнаружили то же самое. Республиканцы, резко расходящиеся с демократами в отношении вопросов здравоохранения, политики в отношении Ирана и прав меньшинств, возражали гораздо меньше, если считали, что те же самые взгляды разделяет Дональд Трамп. Демократы же действовали противоположно: они выказывали меньше поддержки политике своей собственной партии, если думали, что это позиция Трампа.