Смерть — это сон. Белая вдова

— Постараюсь вернуться как можно быстрее, — ответил он, настроенный самым решительным образом на то, чтобы сдержать свое обещание девушке. Сейчас эта девушка, еще совсем недавно совершенно для него чужая, была единственной реальностью в его жизни, о которую он мог опереться. Он любовно погладил ее по спине и закрыл за нею дверь. После чего принял душ и, насколько это ему позволяло его состояние, как можно быстрее оделся.

Гостиница, в которой остановился Нед, представляла из себя несколько подремонтированное здание пятидесятилетней давности, его узкий, вытянутый вверх фасад из красного и белого кирпича выглядел нелепо старомодным рядом с обрамлявшими его с обеих сторон сверкающими хромом и стеклом откровенно модерновыми зданиями, в которых размещались многочисленные различные конторы. Однако в вестибюле гостиницы царил приятный полумрак и прохлада, а скоростной лифт оказался новеньким с иголочки.

Ларри быстро отыскал дверь в номер Неда и постучался в нее, не услышав ответа, постучался еще раз, погромче. Дверь несколько подалась под костяшками его пальцев, и он обнаружил, что она не заперта. Очевидно, отметил он про себя, заходя внутрь, Нед вышел куда-то по делу или позавтракать и хотел, чтобы он подождал его в своем номере, пока он вернется.

Едва переступив порог, Ларри остановился, как вкопанный, и только тупо глядел на то, что представилось его взору внутри гостиничного номера. Почти бессознательно он воспринимал отдельные характерные особенности помещения. Оно было достаточно просторным, куда больше, чем характерные для более новых гостиниц каморки. Постель была застлана, светло-коричневое покрывало неплохо гармонировало со светлыми стенами. Слева, над деревянной полкой над камином висел несколько полинявший офорт, изображавший выезд велосипедистов начала века в Сентрал-Парк. Сам был снабжен некрашенной чугунной литой решеткой и аккуратно сложенными искусственными поленьями.

На полу лицом вниз лежал Нед Толмэн, задняя часть его черепа была совершенно разбита. Волосы, куски кожи, кровь, раздробленные кости, серый студень мозга валялись рядом с его головой, спрессованные в жуткий слоеный пирог, выплеснувшийся на светло-зеленый ковер в цветочках. Нед был в рубашке с закатанными рукавами, пиджак такого же цвета, что и брюки, аккуратно покоился на спинке стула.

Рядом с ним валялись, продолжая неумолимо тикать, массивные бронзовые часы на мраморной подставке. Циферблат с обеих сторон обрамляли литые бронзовые лошади, их задние ноги упирались в мраморную подставку. Весу в них было, непроизвольно отметил про себя Ларри, глядя на них, килограммов десять-двенадцать.

То, что именно эти часы убили Неда, было почти очевидным. Один из осколков основания с рваными краями был покрыт толстым слоем той же жуткой смеси, что выплеснулась из черепа Неда на ковер. Стрелки часов показывали без четырех минут одиннадцать.

Влекомый будто магнитом, Ларри подошел к надкаминной доске. Там, на мраморной поверхности отчетливо просматривался незапыленный прямоугольник, где упавшие часы стояли, наверное, очень долго перед тем, как рухнули на голову Неда. Ларри прямо-таки поразила сила убийцы, который сумел совершенно бесшумно поднять такую тяжесть и достаточно умело обрушить ее сзади на ничего не подозревавшего Неда Толмэна и первым же ударом убить его.

Затем он ощутил слабый, но стойкий запах, который сразу он не заметил. Запах этот был терпкий и несколько сладковатый, запах, какой могло издавать только живое существо, и причем определенно женского пола. Ларри принюхался еще раз и почувствовал, что этот запах заметно ослабел. То ли ноздри его привыкли к нему, то ли он просто улетучивался, пока он находился в номере.

Желудок его буквально вывернуло наизнанку, и Ларри был крайне доволен тем, что не успел позавтракать. Тотчас же перед его мысленным взором как живая всплыла картина Мэйна Корнмэна, поглощавшего один из своих поистине гаргантюанских обедов, и Ларри почувствовал, как весь он мгновенно покрылся холодным потом.

Он понимал, что ему нужно позвонить кому-нибудь и сообщить об убийстве Неда — ибо тут и речи не могло быть о несчастном случае или самоубийстве даже для его непросвещенного взгляда. Однако он не знал, где сейчас находится толстяк — то ли он все еще на Лонг-Айленде, то ли возвращается сейчас к себе домой в город, — а говорить со скользкой и похотливой Долорес у него не было ни малейшего желания. Позвонить, что ли, лейтенанту Харви или портье гостиницы — нет, этим он ничего особого не достигнет.

Бедняга Нед — по крайней мере, теперь он уже не сомневался в том, что его приятель был на стороне ангелов, а не дьяволов в женском обличье. И Нед хотел переговорить с ним об Иде — рассказать ему нечто такое, что ему следовало бы знать. Ларри смутно, но представлял, какого рода сведения газетчик намеревался сообщить ему. Ему теперь было совершенно ясно, пусть хотя бы и интуитивно, что Нед был одним из агентов Корнмэна.