Смерть героя

Увы, «так уж создан человек»: в любовной жизни большинства людей краткие счастливые передышки всегда будут снова и снова надолго сменяться страданием. «Половой вопрос» будет разрешен лишь в золотом веке, когда род людской достигнет совершенства. А до тех пор нам остается только вздыхать при виде загубленных жизней и размышлять о том, что мужчины и женщины могли бы стать друг для друга великим утешением и отрадой, а между тем они только и делают, что друг друга мучают…

Мне не жаль Джорджа и Элизабет. Они были счастливы в тот день и в другие дни, – а хотя бы один день полного счастья оправдывает всю горечь бытия.

Они вышли из «зарослей» в просторный сад и не спеша побрели по Большой Аллее, где хлопотали садовники, высаживая весенние цветы. Крокусы почти уже отцвели, и косилка, негромко жужжа, подравнивала нежный зеленый дерн привольных лужаек. Глядя на аккуратно подстриженные тисы, Джордж и Элизабет заинтересовались: уж не кардинал ли Уолси их посадил? Оба весьма неодобрительно отозвались об отлитых из свинца трех грациях и, проходя под деревьями по берегам каналов, заметили, что в воде начинают раскрываться прохладные зеленые листья лилий. Они остановились в конце Большой Аллеи и долго молча смотрели на воронки и водовороты Темзы, на свежевыкрашенные к лету барки, на нежнейшие перистые ветви молодых ив, колышущихся под ветром. В Королевском саду, на верхней дорожке и в липовой аллее, где под каждым деревом густо разрослись и уже полегли в траву, увядая, фиолетовые крокусы, они рассуждали о Карле I и заспорили о его распре с парламентом, словно она была делом не прошлых веков, а нынешнего дня. Романтически настроенная Элизабет сочувствовала томному красавцу Карлу; Джордж выступал на стороне вигов и ратовал за политические свободы, хоть весьма не одобрял пуританского вандализма. Они миновали двор с фонтаном, потом прекрасный тюдоровский дворец, прошли по берегу реки и наконец уселись под деревом завтракать. Они болтали, и спорили, и смеялись, и строили планы, и переделывали весь мир по-своему, и преисполнялись (бог весть почему!) сознанием собственной значительности, и держались за руки, и целовались, когда думали, что никто их не видит… Да, они были счастливы.

Дорогие мои Влюбленные! Не будь вас, как скучен был бы мир! Где бы вы мне ни повстречались, я всегда смотрю на вас с нежностью и потихоньку желаю вам счастья. Помню, я от души посочувствовал одному старому французу-поэту, с которым мы как-то в тихий вечер прогуливались по Бульварам; мимо нас пара за парой проходили влюбленные, держась за руки, тесно прижимаясь друг к другу, и глаза их так и сияли. Весенний воздух пьянил их, добрые парижане смотрели снисходительно, а чувства били через край, каждый восхищался совершенством другого, восторга было уже не сдержать – и то и дело какая-нибудь парочка, укрывшись кое-как за ближним деревом, начинала целоваться взасос. Никто не мешал им, никто не глядел косо, полицейский и не думал арестовать их за нарушение приличий. Старый поэт остановился и положил руку мне на плечо.

– Mon ami[29], – сказал он, – я старею! Мне скоро шестьдесят. Иной раз, когда я иду по улице и вижу эту пылкую молодежь, я ловлю себя на мысли: «Какое бесстыдство! Почему это позволяют? Почему я должен смотреть на чужую страсть?» А потом вспоминаю, что и сам был молод, и тоже, пылкий и счастливый, бродил по улицам то с одной, то с другой своей возлюбленной, и каждая казалась мне прекрасной, и каждую я любил вечной, неумирающей любовью! И я смотрю на эти влюбленные парочки и шепчу про себя: «Allez-у, mes enfants, allez-у, soyez heureux!»[30]

Дорогие мои Влюбленные! Будем всегда помнить, что в вас – единственная отрада этого жестокого мира.

Джордж и Элизабет в тот солнечный день не спешили уходить из парка; а под вечер, когда стало прохладно – в Англии апрель холодный, – они медленно пошли назад по длинным аллеям, совсем как влюбленные парижских Бульваров: они тоже шли рука в руке, тесно прижавшись друг к другу, и глаза их так и сияли, и они тоже останавливались, и губы их сливались в поцелуе, потому что радость жизни и упоение любовью неодолимо влекли их друг к другу.

Они были так счастливы, что не замечали усталости.

5

Увлекательно наблюдать, как люди строят свою судьбу и сами же вновь ее ломают, увлекательно видеть, как неукротимый порыв вдруг сбивает их с проторенного пути, как они мечутся, делают глупости, терзаются и вновь находят себя. Можете ли вы назвать самое неинтересное место, самую скучную улицу на свете? А ведь до чего увлекательно было бы узнать, как живут и чем дышат ее скучные обитатели!

В жизни каждого взрослого человека есть два центра, два полюса деятельности – экономический и сексуальный. Есть два врага – Голод и Смерть. С тех пор, как станешь взрослым, вся твоя жизнь зависит от уменья противиться этим двум исконным врагам – Голоду и Смерти. Пусть кажется, будто человечество за свою историю сильно их изменило, и, однако, они остаются: никуда не уйдешь от Голода и Смерти, от необходимости есть и стремления жить без конца.