Смерть, Городская Стража + 2 рассказа. Книги 1-15

— Еще она поделилась со мной своими худшими воспоминаниями, которые являлись ей в ночных кошмарах, и, надо сказать, теперь являются и мне. Однажды какие-то люди, жившие поблизости, узнали, что под землей, среди злобных коварных тварей, которые, как известно, пожирают человеческих младенцев, живет золотоволосая румяная девочка. Она кричала и отбивалась, когда ее пытались вытащить из пещеры, особенно после того, как гоблины, которых она считала своей семьей, полегли вокруг мертвыми…

Настала тишина. Ваймс со страхом взглянул на Юного Сэма, который, слава богам, уткнулся в книжку и был утрачен для мира.

— Вы не притронулись к кофе, командор. Вы просто держите чашку и смотрите на меня.

Ваймс сделал большой глоток очень горячего кофе, который сейчас вполне соответствовал его настроению. Он спросил:

— Это правда? Извините, я не знаю, что еще сказать.

Слезы Гриба внимательно наблюдала за ним, готовая вновь подступить с печеньем. Оно на самом деле было очень вкусное; чтобы скрыть замешательство, Ваймс поблагодарил девочку и взял еще одно.

— Значит, лучше не говорите ничего, — произнесла мисс Бидл. — Их всех перебили, без какой-либо причины. Бывает. Ведь гоблины бесполезны, правда? Говорю вам, командор, самые ужасные вещи на свете совершают люди, которые искренне думают, что поступают так ради общего блага, особенно если в дело вовлечено какое-нибудь божество. В общем, понадобилось много разных вещей и уйма времени, чтобы убедить маленькую девочку, что она не мерзкий гоблин, а человек, и как это превосходно. Никто не сомневался, что в один прекрасный день она поймет: ведро холодной воды и побои всякий раз, когда она заговорит по-гоблински или в рассеянности начнет напевать гоблинскую песню, на самом деле в ее же интересах. К счастью — хотя она, вероятно, так в те дни не думала, — моя мать была сильной и умной, она многому научилась. Научилась быть хорошей девочкой, носить одежду, есть ножом и вилкой, преклонять колени и возносить молитвы за все, что посылало ей небо, в том числе побои. Она так успешно перестала быть гоблином, что ей позволили работать в саду… и тогда она перескочила через стену. Ее так и не сломали — и мать говорила мне, что в ней всегда останется частица гоблина. Я никогда не видела своего отца. По маминым словам, он был порядочным и трудолюбивым человеком, а еще, наверное, понимающим и заботливым.

Мисс Бидл встала и оправила платье, словно стряхивая крошки истории. Стоя в обитой ситцем комнате с арфой, она произнесла:

— Я не знаю, кто были те люди, которые убили гоблинов и избивали мою мать, но если бы я их нашла, то перерезала бы не задумавшись, потому что хорошие люди мерзостей не делают. Доброта — это то, что ты делаешь, а не то, о чем ты молишься. Вот как оно получилось, — продолжала мисс Бидл. — Мой отец был ювелиром, и вскоре он обнаружил, что моя мать невероятно талантлива в этом отношении, возможно из-за гоблинского прошлого, которое позволило ей развить чутье на камни. Не сомневаюсь, это с лихвой искупало тот факт, что его жена в раздражении ругалась по-гоблински — и, позвольте заметить, хорошее гоблинское ругательство может продолжаться как минимум четверть часа. Мама, как вы, наверное, догадываетесь, недолюбливала книжки, зато отец любил читать, и однажды я подумала: «Неужели писать так трудно? В конце концов, большинство слов — это „и“, „я“, „они“ и так далее, и выбор огромный, то есть большую часть работы за меня уже кто-то проделал». С тех пор я написала пятьдесят семь книг. Кажется, моя метода сработала.

Мисс Бидл подалась вперед.

— У гоблинов такой сложный язык, что и вообразить невозможно, командор. Значение каждого слова зависит от контекста, от говорящего, от слушателя, от времени года, от погоды и многих других вещей. У гоблинов существует нечто вроде поэзии; они пользуются огнем… и примерно три года назад почти всех гоблинов в округе переловили и увезли прочь, потому что они досаждают людям. Разве не поэтому вы здесь?

Ваймс сделал глубокий вдох.

— На самом деле, мисс Бидл, я приехал, чтобы посмотреть поместье Сибиллы и показать сыну деревенскую жизнь. В процессе меня чуть не арестовали по подозрению в убийстве кузнеца, и я увидел изрубленное тело гоблинки. В довершение всего я до сих пор понятия не имею о местонахождении помянутого кузнеца, и, надеюсь, мисс Бидл, кто-нибудь не откажется меня просветить, например вы.

— Да, я тоже видела бедняжку, и мне очень жаль, что я не могу сказать вам, где Джетро.

Ваймс уставился на нее и подумал, что она, похоже, говорит правду.

— Он ведь не прячется где-то в шахте?

— Нет, я там искала. Я везде искала. Ни записки, ничего. Его родители тоже ничего не знают. Джетро, конечно, вольный ветер, но не настолько, чтобы уйти, не сказав мне… — Мисс Бидл опустила глаза, явно смутившись.

Эта пауза говорила о многом. Ваймс нарушил молчание первым: