Смерть говорит по-русски (Твой личный номер)

— Так я и думал, — простонал один из них. — Он просто-напросто переписал нашу запись, ее оставил, а копию забрал с собой. А может, наоборот: оригинал забрал, а копию оставил нам. На этой аппаратуре копии пишутся классно, так что разницы никакой нет. Одного не могу понять: почему ему было не взять оригинал и тут же не смотаться? Зачем-то переписывал, терял время... Правда, это недолго, но все же лишний риск!

— Ну, он загнал грузовик в такое место, что быстро найти его мы не могли, тем более ночью, — пояснил один из преследователей. — Он свернул на почти незаметный съезд буквально в паре минут ходу отсюда и спокойно принялся за дело, а мы тем временем проскочили километров тридцать вперед по шоссе, пока нашли на бензоколонке оператора, который не спал и сказал нам, что мимо него не проезжало ни одной машины и что нам надо поискать на проселках в долине. На проселках мы, само собой, тоже ничего не нашли и заметили тот съезд совершенно случайно, только возвращаясь сюда.

— Парень отлично знает местность, — заметил еще один из собеседников.

— Ясно, что он ее изучал заранее, потому что это явно профессионал, а не просто какой-нибудь местный жулик. Взять хотя бы то, как он раскусил наш фургон. А как вырубил часовых, как вскрыл машину!

А этот газ чего стоит! И никто его не заметил до тех пор, пока он не завел мотор.

— Но все же этот номер с копированием записи мне не дает покоя, — уныло произнес оператор. — Никак не пойму, какой в нем смысл.

Тут из фургона вылез второй оператор, нетвердой походкой приблизился к кучке коллег, беседовавших на свежем воздухе, и сообщил:

— Так я и думал — оригинал он забрал, а нам оставил копию.

— С чего ты взял? — спросил его напарник.

— Он переписал только то, о чем они говорили в гостиной, — только самую важную часть разговора. Все остальное он переписывать не стал. Должно быть, торопился.

— А откуда ему было знать, что важно, а что нет? Он что, сначала все прослушал, а потом выборочно переписал, когда погоня была на хвосте? — спросил командир группы наблюдения. — Похоже, он знал, как протекал день на вилле: включил прослушивание и как только услышал, что пошла запись банкета, так вынул бобину и смотался.

— Да, видно, мы не одни следим за этим местом, — констатировал один из разведчиков. — Конечно, можно догадаться, что в застолье о делах говорить не будут. Но, с другой стороны, любая такая запись — большая ценность, и не всякий решился бы пожертвовать чуть ли не половиной материала. Мне почему-то кажется, что он знал, о чем говорили за столом, — хотя бы в общих чертах, знал, что при недостатке времени этой частью можно пренебречь. И еще: он хотел, чтобы у полиции тоже была своя запись. Для этого он и сделал копию. То есть если ему самому не удастся хорошенько навредить мафии, то этим займется полиция. Похоже, парень очень не любит мафию.

— Кто-то из мафиози решил пошантажировать своих боссов? — скептически хмыкнул командир группы. — Я ему не завидую. Это хуже, чем самоубийство.

— Там были не одни мафиози, — заметил офицер, наблюдавший за виллой. — Явно какие-то типы со стороны — что-то вроде дополнительной охраны.