Смерть говорит по-русски (Твой личный номер)

— Ну что ж, пусть заходит, — ровным голосом сказал генерал. Он страшно не любил, когда его беспокоили во время работы, но понимал, что в его неустойчивом положении личные привычки и амбиции лучше держать под контролем, дабы кадровый вопрос не возник раньше времени. К тому же он хорошо знал уравновешенный характер своего заместителя: тот никогда не появился бы в кабинете у начальника в неурочное время и тем более не стал бы настаивать на приеме без веских на то причин. Генерал, который порой называл Сергея Николаевича «рыбой», был сильно удивлен возбужденным видом своего заместителя, когда тот вошел в кабинет, с излишней силой захлопнув за собой дверь.

— Кажется, закрутилось, Павел Иванович!.. — выпалил заместитель, сделав энергичный жест рукой. — Закрутилось, кажется!..

— Что закрутилось, Сергей Николаевич? — доброжелательно полюбопытствовал генерал.

Заместитель помолчал, приводя в порядок мысли, и затем объявил:

— Пришло сообщение от резидента в Брюсселе, касающееся «восточного проекта».

— Как, еще одно? — поднял брови генерал. — Мы же на днях получили от него сообщение по тому же самому делу. Насколько я помню, там говорилось, что ван Эффен включил двух наших людей в новую группу наемников, вербуемую под «восточный проект»...

— Да, а теперь ван Эффен  снова вышел на связь, — возбужденно проговорил заместитель. — Он сообщил резиденту о том, что наши люди прошли проверку, их включили в состав группы, заключили с ними контракт и даже положили аванс на их банковские счета. Послезавтра они вместе с группой вылетают в Иран. В связи с этим ван Эффен снова ставит вопрос об организации для него ухода и прикрытия, так как в случае уничтожения фабрики мафия, несомненно, его ликвидирует, как только поймет, что он ей сосватал диверсантов. Как с ним быть, Павел Иванович?

— Да пока никак, — сказал генерал равнодушно. — Когда зафиксируем уничтожение фабрики, тогда подумаем. Кто его знает, этого ван Эффена, может, он на два фронта решил поработать. Послал, к примеру, следом за нашими людьми такую сопрово-диловку, что после ее получения их сразу ликвидируют. Так что пока потяните кота за хвост, скажите, что вопрос изучается... При этом все время оставайтесь с ним на связи, чтобы он не запаниковал и не наделал глупостей.

— Но подготовить прикрытие, видимо, все-таки пора? — заметил заместитель.

— Конечно, — кивнул генерал, почувствовав, что его заместителю по каким-то пока неизвестным причинам очень дорог владелец вербовочной конторы. — Ничего не надо делать в пожарном порядке. Разработайте ему легенду, сделайте документы. Пусть он у нас поселится где-нибудь в Прибалтике — допустим, он сын латышского легионера, решивший вернуться на родину отца...

— Хорошо, будем думать в этом направлении, — сказал Сергей Николаевич.

— Думайте, голубчик, но с прикрытием не спешите, — с мягким нажимом произнес генерал. — Ска: жите, а из Мешхеда какие-нибудь известия есть?

— Ничего особенного, все на уровне слухов, — извиняющимся тоном сказал заместитель. — Сеида-бад — крохотный городишко, очень трудно вести там агентурную работу, а тем более внедрить туда нового человека. Форсировать это дело в резиден-туре боятся, чтобы не засветить наш интерес к объекту.

— В чем-то они, конечно, правы, но и наших людей тоже нельзя оставлять без прикрытия. Этот Корсаков — отрезанный ломоть, а вот ребят будет жалко...

Генерал помолчал и добавил:

— Впрочем, и Корсакова потерять не хотелось бы. В любом центре подготовки один такой кадр десяток преподавателей заменит. К тому же ему есть что рассказать. Вы, конечно, в курсе, что наши в Америке пробили его по личному номеру? Интересная у парня судьба... Так что, Сергей Николаевич, отход ван Эффену готовьте, но торопиться не будем. Договорились?

Корсаков, уже почти не прихрамывая, возвращался в казарму со своей ежедневной прогулки, когда у входа его встретил Фабрициус. Командир группы был мрачен и нервно курил. Выглядел он трезвым, хотя от него исходил крепкий запах алкоголя. Начал он с вполне безобидного вопроса, заданного, однако, каким-то неуверенным тоном:

— Ну что, Винс, как дела, как здоровье? Идешь на поправку?

Корсаков внимательно посмотрел на Фабрициуса и спросил в свою очередь:

— Новое задание, Кристоф, да? Не надо крутить, говори прямо. Если дело серьезное, я иду с вами.

— Все правильно, Винс, ты все сам понял, — с тяжёлым вздохом ответил Фабрициус. — Просто конвейер какой-то — из боя в бой, с задания на задание. Дело даже не в этом — последние операции были не очень сложными, и я не стал бы тебя беспокоить... Но теперь мне что-то не по себе. Я нюхом чую, что на сей раз нас посылают в гиблое место. Винс, предчувствие меня никогда не обманывало: задание это паршивое, и без тебя мы уж точно пропадем. Правда, можем пропасть и с тобой — все зависит от того, в какую задницу нас посылают. Так что решай сам — ты еще не совсем поправился, и приказывать я тебе не могу.

— Я же сказал — если дело серьезное, я иду с вами, — напомнил Корсаков.

— Ну, это еще не точно, это ведь только мое предчувствие, — смущенно пробормотал Фабрициус.