Смерть грабителям, или Ускользнувшее счастье

— Егор Иванович, я должен буду опросить не только вас, но, простите, и вашу супругу, и слуг, и… соседей.

— Будьте любезны, делайте так, как нужно для выявления истины.

— Благодарю, — кивнул головой полицейский.

— Садитесь, господин Бережицкий.

— Зовите меня Геннадием Петровичем.

— Хорошо.

— Егор Иванович, что вы можете поведать о трагическом случае?

Елисеев облизнул губы.

— Я… ничего. Пожар-то случился после нашего отъезда, так что нечего сказать. Ну, я, — он передёрнул плечами, — в будуар не заходил. Не знаю, чем могу помочь, не знаю.

— Когда вы оставили ценные бумаги супруге, кто-нибудь из домочадцев это видел?

— Вроде бы нет, — нерешительным тоном произнёс хозяин.

— Вы в точности можете сказать?

— Да.

3

На лестничной площадке стоял полицейский. Хотя было довольно тепло, служивый даже не сделал попытки снять шинель. Только обливался потом, а услышав, как по лестнице кто-то поднимается, положил руку на рукоять сабли.

— Господа, сюда нельзя.

Филиппов удивился, но не подал виду.

— Пристав здесь?

— Не велено, — и сглотнул слюну — уж больно сердитым выглядел невысокий начальник сыскной полиции.

— Владимир Гаврилович, — ступил вперёд Лунащук, но был остановлен Филипповым.

— Доложи приставу, что прибыл начальник сыскной полиции с агентами, и живо, — Владимир Гаврилович не выдержал и последние слова процедил сквозь зубы. Как всегда, подумал он, российская расхлябанность: вызвать из сыскного отделения начальника и даже не предупредить пристава. — Вы, — он повернулся к сыскным агентам и указал пальцем на надзирателей, — расспросите всех в парадной, в том числе и дворника, в особенности привратника, видел ли кто сегодня посторонних в парадной. Выполняйте.

Вернулся сконфуженный полицейский, вслед за ним вышел бравый поручик, который щёлкнул каблуками, приложил руку к околышу форменной фуражки.

«В декабре — фуражка?» — удивился Владимир Гаврилович.

— Поручик Дексбах, младший помощник пристава, — представился военный. — Простите, не все служивые понимают приказы с первого раза, — и метнул грозовой мимолётный взгляд на полицейского, выполняющего роль часового. — Прошу, — и жестом пригласил войти в квартиру.

В кабинете, куда провёл пришедших поручик, находилось пятеро: хозяин квартиры, пристав, его второй помощник, доктор и, как ни странно, даже полицмейстер 1-го отделения столицы.

Горчаков сидел за столом, прижимая к правой щеке влажное полотенце. При появлении новых лиц двое вздохнули, не скрывая своих чувств. Если первый с облегчением, что, наконец, это дело перепоручено сыскной полиции, — этим человеком был подполковник Келлерман, пристав 1-го адмиралтейского участка Адмиралтейской части, — то второй, хозяин квартиры, скривился. Снова придётся рассказывать то, что поведал о нападении господам полицейским.

Полицмейстер Палибин поднялся со стула и пошёл навстречу Филиппову. Им приходилось не раз сталкиваться по службе.

— Здравствуйте, Владимир Гаврилович! — пожимая Филиппову руку, сказал полковник и тут же вставил шпильку: — А мы вас здесь заждались.

Начальник сыскной полиции, не ожидавший такого приёма, немного смутился и, словно бы оправдываясь, сказал:

— Я выехал сразу же после телефонного разговора с градоначальником.

При упоминании главы города хозяин вначале с интересом посмотрел на Филиппова, припоминая, что читал о блестяще, как писали в газетах, проведённых дознаниях по краже в Исаакиевском соборе, убийствах в Охтинской части и каком-то дворянине, из мести лишившем жизни семерых. И почувствовал себя не слишком комфортно: полиция занимается кровавыми преступлениями, а здесь обычный грабёж. Хотя неприятно ощущать, что чужие ноги ходили по квартире, а чужие руки касались твоих же вещей. Но тут же себя одёрнул: как же эти могли допустить, чтобы по столице, тем более возле дворца государя, шныряли убийцы и грабители? Это не Англия, где преступник шагу ступить не может, чтобы не оказаться под бдительным оком «бобби».

Горчаков, не вставая с места, поприветствовал начальника сыскной полиции кивком головы.

— Владимир Гаврилович, я понимаю, что становлюсь в вашей компании лишним, — он обвёл взглядом сидящих и прибывших, — тем более что здесь остаётся подполковник Келлерман, — указал рукой на Александра Петровича, — который мне доложит о принятых мерах. Так, господин Келлерман? — спросил официальным тоном.

— Так точно, — пришла очередь подняться и приставу 1 Адмиралтейской части, вслед за ним вскочил его старший помощник штабс-капитан Свинарский.

После ухода полицмейстера воцарилась неловкая пауза. Никто не решался её нарушить.

Филиппов взял стул и поставил напротив потерпевшего, оказавшись по другую сторону стола. Запоздало спросил:

— Разрешите?

— Помилуйте, вы, полицейские, уже освоились в моей квартире, так что считайте её своей, — в голосе хозяина читались нотки пренебрежения, даже слегка раздулись крылья носа.

Начальник сыскной полиции услышал за спиной сопение и скрип дерева. Понял, что пристав и его помощники тоже сели.

— Позвольте мне представиться…

— Это имеет значение? — Филиппов не понимал раздражительности хозяина.