Смерть и круассаны

— Думаю, Ава, пришло время мне вернуть контроль, — заявил он, скованно поднимаясь. — Не нужно больше позволять вертеть собой. Не могу позволить, чтобы то, что с тобой случилось, осталось безнаказанным. Нет. — Он поднял лопату как ружье. — Мужчина должен делать то, что следует.

— С кем ты разговариваешь, Ричард?

Это снова оказалась Валери, на этот раз без Паспарту, которая, к счастью, бодро двинулась в обход куриного кладбища.

Он с вызовом посмотрел на нее.

— Я разговариваю сам с собой, мадам. Это единственный способ поговорить с кем-то разумным. Смотри под ноги, пожалуйста, ты только что чуть не наступила на Кэтрин Хепбёрн.

— Ты же разговаривал с курицей, правда? — Ее, казалось, слегка встревожила подобная перспектива.

— Да. И?

— О.

— У тебя с этим проблемы?

— Нет, думаю, это довольно мило.

— О, что ж. — Он явно не знал, что сказать. — Спасибо.

— И?

— И что?

— Что сказала твоя курица?

Ричард повернулся к Валери, чтобы посмотреть, не подшучивает ли она над ним. С виду было непохоже, а он подозревал, что она не смогла бы спрятать эмоции, даже если это сарказм.

— Забавно, но она была не особо разговорчива. Трудно говорить, когда тебе ломают шею. И это я про курицу, само собой.

— Так что ты решил? — Она опустилась на скамью, и он присел рядом.

— Я решил, что мне не нравится, когда мной вертят.

— А кто тобой вертит?

— Ты.

— Неправда.

— Правда. — Она выглядела уязвленной. — Послушай, это не твоя вина, честно. Мною очень легко вертеть, вот только заплатить за это пришлось Аве Гарднер.

— Сомневаюсь, что я вообще тобой вертела.

— О, еще как, так делают все мои знакомые. — Он утомленно вздохнул. — Я всего лишь хочу жить спокойно, но так получается, что все время плетусь в хвосте чьих-то желаний. Я не виню тебя по большому счету, но за весьма короткое время я лишился постояльца, вероятно убитого, по твоему мнению — не один раз, если сказанное Томпсонами — правда. И парочка убийц-итальянцев, по твоему мнению, теперь отправляет мне типично мафиозные угрозы в виде мертвых куриц!

— Но…

— Пожалуйста, не перебивай. Дело в том, что я не припомню, чтобы когда-то подписывался на все это, и все же внезапно оказываюсь в самом, черт возьми, эпицентре. Я даже не знаю тебя; ты вполне могла бы сама убить Граншо! И бедную Аву. Или вступить в сговор с этими Риззоли.

— И зачем же мне тогда здесь оставаться, если все это — я?

— Не знаю, — едко ответил он. — У меня остались еще две курицы, может, твоя работа не окончена.

Она поднялась.

— Ты просто смешон.

— Да, знаю. Я знаю, что смешон. Все вокруг — чертов театр абсурда. У нас есть старикашка, настолько не выносящий своего брата, что хочет найти его просто для того, чтобы продолжать бесить: полицейского, который, похоже, не считает пропавших людей своей работой; загадочную итальянскую пару, попавшую в лапы двух британских извращенцев; тебя, понукающую мной, будто мы женаты; и мертвую курицу! У меня есть все основания быть смешным. Я зол, как черт, и не собираюсь больше это терпеть[44].

Он посмотрел на нее, чтобы понять, заметила ли она отсылку к фильму, но было непохоже. «Господи Боже, — подумал он, — неужели эта женщина за всю жизнь не посмотрела ни одного фильма?»

— В общем, я больше не собираюсь позволять вертеть собой. Теперь я буду делать все так, как мне нужно, ясно?

Он повернулся к ней; если он готовился к возражениям, то его ждало разочарование. Вместо этого ее лицо выражало полнейшую невинность, словно до нее не дошло ни слова из той нелепой речи, что он произнес.

— Конечно, — согласилась она, похлопав его по руке. — И что, как ты полагаешь, нам теперь делать?

«Проклятие», — подумал Ричард. Здорово объявить, что ты теперь у руля, но затем следует предложить какой-нибудь план.

— Что ж, я тут подумал, — начал он без особой убежденности.

— Ты и курица?

— Курица и я. Думаю, может, нам пора подключать того парня из полиции? — Он услышал, как Валери фыркнула себе под нос, что вполне отчетливо выражало ее несогласие. — Мы рассказали ему только о том, что Граншо пропал; и не говорили о крови и разбитых очках. Он определенно проявил бы больше энтузиазма, если бы ему были известны все обстоятельства, и не стал бы скидывать все на нас.

— Но у нас нет доказательств, что они вообще существовали. Так что мы не расскажем ему ничего нового; а еще он может спросить, почему мы не рассказали ему все это сразу.

— Но я собирался!

— Однако доказательства, Ричард, доказательства исчезли вместе с Риззоли.

— А как насчет судьи? Он наверняка по-настоящему переживает за брата, и мы могли бы рассказать ему о пропавших уликах.

— Или, — тут она чуть замешкалась, — мы ищем улики самостоятельно, а затем идем в полицию.

Мгновение он молчал, обдумывая ее слова.

— Но ты уверена, что улики у этих Риззоли?

— Да, уверена.

— Значит, нам придется обыскать комнату Риззоли у Мартина и Дженни?

— Ричард! — воскликнула Валери, вскакивая со скамьи. — Это гениальная идея! Мы устроим обыск у Риззоли!

— Нет, постой, я и на секунду не…