Смерть и круассаны

— Да, но почему я не могу узнать сейчас? То есть если тебе нужна моя помощь и все такое.

Она принялась нервно расхаживать по комнате.

— Ричард, ты чудесный человек, и я считаю нас отличной командой, правда?

— Да-а-а. — Казалось, ему уже доводилось участвовать в подобных беседах, причем неоднократно. Обычно в итоге ему приходилось стоически выслушивать высказывания вроде того, что его любят «как брата», и так далее.

— Но ты слишком честный. Если я все тебе расскажу, ты не сможешь ничего скрыть. — Он снова сжал губы. — Ты смотришь на актеров, — она указала на экран, где все еще шла «Дорога в Утопию», — но сам играть не умеешь.

Он не смог скрыть легкой обиды и в то же время был вынужден признать, что она права. Как-то они с Клер вступили в бридж-клуб — это была идея ее босса, — но всего после нескольких партий жена отказалась быть его партнером.

— У тебя лицо не как открытая книга, Ричард; это чертова витрина!

— Не могу сказать, что твои слова меня не задели. — Он постарался говорить обиженным тоном.

— Прости, но если те, кого я подозреваю, хоть что-то заподозрят, это может оказаться очень опасным.

Он вздохнул.

— Ладно, но в этом случае мы не станем заниматься этим в одиночку…

— Но…

— Я настаиваю. Там должен быть Боннивал, должна присутствовать полиция. Это не Дикий Запад; мы должны сделать все по правилам, Валери. — Она отвернулась. — Пожалуйста.

Она испустила глубокий вздох.

— Ой, ну ладно. Если ты настаиваешь.

И с этими словами она покинула комнату.

Ричард тоже глубоко вздохнул и повернулся к экрану в поисках вдохновения.

— Я не ищу неприятностей, партнер, — говорил Боб Хоуп, — но если неприятности станут искать меня, то найти окажется не так-то просто.

«Хоуп, как всегда, кстати», — подумал Ричард.

Глава тридцать пятая

— Что это с ним? — спросил судья Граншо, пока Ричард катил его кресло к центру города. — У него лицо словно куриная гузка.

— Полагаю, дело в том, что он англичанин, мсье le juge, — ответила Валери, толкая Ричарда локтем в бок. — У них, как известно, поджатые губы — символ твердости духа.

Ричард, все еще не понимая своей роли в происходящем, по-детски скопировал ее жест.

— Лучше бы ему лишиться присутствия духа до обеда, а то придется есть суп, как после анестезии у дантиста. — Старик захихикал себе под нос.

На нем была большая фетровая шляпа, скрывавшая большую часть лица, и от этого он каким-то образом производил еще более пугающее впечатление. Должно быть, столкнуться с ним в суде было тем еще кошмаром, подумал Ричард.

Предзакатное солнце позолотило площадь оранжевыми отблесками, а легкий ветерок спасал от чрезмерной жары. Был прекрасный весенний вечер, который с добавлением птичьих трелей становился прямо-таки идиллическим. Бруно, как обычно безупречный в своей белой рубашке и черных брюках, поприветствовал их, низко склонив голову.

— Bonsoir, мадам, мсье и мсье le juge. — Он заметно нервничал. — Я и не знал, что наш уважаемый судья будет нашим гостем сегодня вечером. Для меня это большая честь.

— Ха! Думаю, так и есть, синьор Фраскатти, — проворчал старик.

Сегодня он определенно решил поддерживать свой имидж.

Бруно пропустил его выпад мимо ушей.

— Ваш столик готов, — спокойно сказал он, снова поклонившись.

— Семья Бруно из Италии, — сказал судья, — однако все это в прошлом, не так ли, Бруно? — Он снова захихикал.

Ричард перехватил взгляд Валери, и та ему подмигнула, коротко улыбнувшись.

Бруно приготовил им столик на четверых на террасе, рядом с окном, накрытый безукоризненно белой скатертью, со свернутыми в винных бокалах темно-зелеными салфетками. Мари крутилась рядом со столом, как всегда что-то напевая, и раскладывала последние столовые приборы. Мелвил сидел за столиком по другую сторону от двери, держа сигарету, и потягивал колу, словно изображал звезду киноэкрана. Он кивнул им, не снимая темных очков, чтобы не нарушать цельности образа важной персоны.

— Bonsoir, — Мари поздоровалась со всеми у стола, и после приветственных поцелуев они уселись, для чего Бруно пришлось убрать один стул и придвинуть на его место кресло судьи. Валери села спиной к окну, рядом с судьей и напротив Ричарда.

— Прошу прощения, я опоздал. — Слегка запыхавшийся офицер Боннивал торопливо прошел на террасу. — Кто-то сломал камеру контроля скорости на шоссе Д72. Это, конечно, не моя юрисдикция, но кто-то же должен разобраться.

— Вы поймали того, кто это сделал? — спросила Валери, поднимаясь и подставляя щеку.

— Нет, — ответил он, — еще ни разу.

— Хорошо, эти штуки — просто зло.

— Согласен, мадам, поэтому мы никогда и не ловим виновников. Не то чтобы мы не знали, кто это сделал!

Они оба рассмеялись.

— Закон есть закон, — процедил судья, — будь то превышение скорости, вандализм или, — он сделал паузу, — убийство.

— Принести вам напитки? — У стола возникла улыбающаяся Мари с блокнотом и ручкой в руках.

— Добрый вечер, Мари.

Боннивал поднялся, возвышаясь над ней как башня, а затем неловко наклонился, чтобы расцеловать ее в обе щеки. Было бы проще, не вставай он со стула.