Смерть и немного любви

Она без конца таскала его по врачам при малейших признаках нездоровья, она тратила огромные деньги на продукты, стараясь, чтобы сыну доставалось все только самое свежее и полезное, сколько бы это ни стоило. Она следила за тем, чтобы летний отдых был полноценным. Она безумно боялась, что он генетически неблагополучен, и стремилась, чтобы его образ жизни был максимально здоровым, дабы хоть в какой-то степени нейтрализовать возможные наследственные болезни. Она чувствовала свою вину перед сыном: ведь она была пьяна, когда зачала его с пьяным мужчиной. С мужчиной, которого видела в первый и последний раз в жизни, о котором ничего не знала, кроме имени и места работы. И того, что он – вор. Кто знает, чем этот мужчина болел и какие у него были родители. Терзания ее были порой непереносимы. Иногда она даже хотела найти Павла, чтобы спросить его о здоровье, но останавливалась. Она не могла его видеть. И тем более не могла допустить, чтобы он узнал о ребенке.

Было время, когда ее немного «отпустило». Валерику было уже шестнадцать, он прекрасно учился в школе, и никаких признаков серьезной патологии она в нем не наблюдала. Пожалуй, все обошлось, с облегчением думала Вероника Матвеевна, всматриваясь в статную фигуру и красивое лицо сына и с гордостью подписывая каждую неделю его испещренный пятерками дневник. Но радости хватило меньше чем на год. Как-то на улице она встретила Павла. Поговорив с ним несколько минут, она поняла, что все гораздо хуже, чем она ожидала. У Павла, если он не врал, оказалась тяжелая половая психопатия, которая выразилась сначала в эксгибиционизме, а потом в некрофилии. Но она смотрела на отца своего мальчика и понимала, что он не врет.

Павел потребовал денег. И начались переезды. И новый страх – а вдруг Павел захочет открыть тайну сыну.

Павел глумился над ней, тянул из нее деньги, оскорблял, мучил. Но она терпела. А теперь, когда Валерий вырос, прибавился еще один страх, на этот раз она боялась, что ее внуки будут уродами. Ведь известно же, что множество болезней передается через поколение, дети рождаются здоровыми, а внуки расплачиваются за грехи дедов.

Когда в жизни Валерия появилась Элена Бартош, Вероника Матвеевна с ужасом подумала, что если Павел узнает о предстоящей женитьбе сына на девушке из состоятельной семьи, то не станет довольствоваться жалкими подачками, которые она ухитрялась отрывать от семейного бюджета. Но сделать ничего не могла: не переезжать же к Павлу, чтобы водить его за ручку и контролировать каждый его шаг. Идя по улице, испуганно озиралась, отыскивая глазами грузную оплывшую фигуру, боялась, что Смитиенко будет подбираться к Валерию. Однажды к ней пришел славный молодой человек, Марат Латышев, который так страдал из-за Эли, и она обрадовалась, что у нее появился единомышленник. Она очень рассчитывала на то, что вдвоем им удастся расстроить свадьбу, но у них ничего не вышло. И в день регистрации она попросила Марата отвезти ее к загсу, потому что боялась появления Павла. У него совсем нет совести, он мог и туда явиться, был бы скандал…

Выслушав рассказ матери, Валерий понял, что о возвращении к Эле можно забыть навсегда. Ночью, после объяснения с сыном, Веронике Матвеевне стало плохо. Он вызвал «неотложку», но инсульт разбил старую женщину раньше, чем приехал врач. И вот теперь он остался один, без невесты, с парализованной матерью на руках и полной неизвестностью, что будет дальше. Еще вчера утром он лежал рядом с Элей на пляже в Серебряном бору, и жизнь казалась ему если не прекрасной, то вполне удовлетворительной. Прошел всего день, и теперь ему кажется, что все это было не с ним. Он оказался в другом мире, в мире болезней, лекарств, уколов, подкладного судна, борьбы с пролежнями… Все рухнуло в один миг.

* * *

Обработка сведений о женихах и невестах и зарегистрировавшихся парах заняла больше времени, чем Настя ожидала. Во-первых, она уже подзабыла, как писать программы для компьютеров, но героически отвергла помощь, которую ей предложил Алексей, и программу все-таки составила. Во-вторых, дискеты, на которых были представлены сведения, оказались носителями вируса, и пришлось потратить какое-то время на то, чтобы их «полечить», прежде чем перегружать с них информацию в компьютер.

Антон Шевцов вызвался помочь, как он сам выразился, «на подсобных работах». Настя охотно согласилась, потому что распечатки были в рулонах и работать с ними было крайне трудно, бумага все время сворачивалась и норовила выскользнуть из рук. Они разрезали рулоны на полосы, которые по длине соответствовали расстоянию от окна до двери Настиной комнаты, и разложили их на полу, придавив с двух сторон тяжелыми томами энциклопедии.

– Мы будем искать женщину старше сорока лет, которая подавала заявление, но замуж так и не вышла, – объяснила Настя. – Компьютер мне выдает фамилию, а вы ищете в списках данные на эту особу. Задача понятна?

Антон кивнул и опустился на колени, заняв наиболее удобную позицию для обозрения бумажных полос.

– Поехали. Диденко и Мацкова.

Через пару минут Антон нашел их в списках.