Смерть и приятные голоса (= Губительно приятные голоса)

А теперь я наконец добрался до финального события, которое и станет вскоре причиной очередного выстрела, только на этот раз он прозвучит не в рощице рододендронов, а у пруда с лилиями. Я решил выбрать именно это место. Когда Вы с Эвелин отбыли на прогулку, я подумал, что само небо посылает мне возможность произвести разведку в ее комнате. Я проделал это, но, разумеется, ничего не нашел, хотя старался, добросовестно прощупал все матрасы и мебельную обивку, перерыл все ящики и шкатулки, в общем, действовал в строгом соответствии с описаниями подобных процедур в детективных романах. Не нашел ничего, кроме тщательно спрятанных любовных писем, в том числе несколько штук от Джеймса Алстона и от Джима, ну и кое-какие драгоценности, распиханные по самым невообразимым тайникам, кое-какие из них она наверняка прихватила в шкатулках Урсулы. Завершив обыск, я вернулся в свою комнату, где нашел записку, в которой меня просили позвонить домой. Набрав свой чодский телефон, я услышал невероятно расстроенный голос своей экономки: приходили из полиции, поэтому не буду ли я так добр приехать, она-то сама ничего толком не поняла.

Я, разумеется, поехал, и теперь вынужден писать это письмо. Полиция действительно приезжала, и пока я обшаривал комнату Эвелин, они обшаривали мой дом. Нашли коробку с патронами, в которой нескольких штук не хватало, того же калибра, который использовал убийца Хьюго. Экономка сказала, что полицейские были очень горды этой своей находкой и прямо-таки сияли от радости. Ее они закидали вопросами: почему я забросил практику, давно ли я пью, не с тех ли пор, как познакомился с Алстонами, каковы мои отношения с женой. Экономка моя, добрая душа, старалась говорить как можно меньше. А что касается моего заместителя... он только что зашел в приемную нашего офиса, где я пишу это письмо, и посмотрел на меня как на убийцу, по-моему, он не сомневается, что Хьюго прикончил я.

Вот такие мои дела, Сиборн. Я решил, что мне пора покинуть сцену. Они раздобыли улику и теперь от меня не отцепятся. Эвелин Росс - мой злейший враг, мне с ней не сладить, потому что я не просто ей антипатичен, я мешаю этой крошке достичь заветной цели, и потому должен быть уничтожен. Возможно, она догадывается, что я что-то заподозрил или даже что-то узнал. Мало ли ? Я мог нечаянно себя выдать, когда мы мило беседовали с ней вчера утром, сидя на скамеечке у чудного пруда с лилиями. В любом случае, я угодил в сеть, из которой мне не выбраться, у меня нет сил на то, чтобы хотя бы попытаться. Смерть моя никого особо не опечалит: жена будет только рада, Урсула...

Урсула будет переживать, но на самом деле ей будет лучше без меня. Я сделал для нее все, что мог, если я и дальше буду тут болтаться, то испорчу ей жизнь, стану помехой ее молодому счастью. Если я совершу то, что задумал, все подумают, что убийца точно я, и обо всей этой истории скоро забудут.

Коробку с патронами полицейские забрали с собой, но в моем чемодане, который стоит в моей спальне, спрятан заряженный револьвер. Поэтому мне нужно поскорее вернуться в имение, пока на него не наткнулись ищейки. Но сначала я должен отослать это письмо на Ваш домашний адрес, сейчас побегу на почту. Полиция наверняка разнюхает, что я отсылал Вам из Чода заказное письмо, примерно в четыре часа дня, и, конечно же, письмишко мое очень их заинтригует. Поэтому я придумал один фокус. К моей исповеди я приложу еще одно коротенькое послание. О том, что у меня есть множество причин покинуть этот бренный мир, что я желаю Вам добиться всяческих успехов на Вашем поприще, ну и прочие банальные пожелания. Покажете им, если потребуют, а это письмо можете со спокойной душой сжечь. Вы спросите, почему я не хочу, чтобы Вы показали мои откровения полиции? Они мне не поверят, а у всех, кто так или иначе причастен к этой истории, начнутся бесконечные проблемы, которых и так уже хватает.