Смерть и приятные голоса (= Губительно приятные голоса)

- Но он действительно был в плохом состоянии весь последний год, иначе вряд ли устроил бы нам такой сюрприз. Думаю, тут действительно вмешалась болезнь, ведь он даже не попросил своих новых поверенных уничтожить прежнее завещание. Перед тем как лечь в больницу он - тайком!- нанимает других стряпчих, которые раньше вообще не были с ним знакомы, и ни слова не говорит им о том, что существует еще одно завещание, давным-давно написанное! А может, это действительно был нездоровый каприз, временное помрачение ума?Она с торжественно-обличительным видом откинулась на спинку стула.- Если бы операция прошла успешно, мой несчастный брат снова бы стал нормальным здравомыслящим человеком и никогда так бы нас не подвел. Лично мне он еще задолго до обострения назвал конкретную сумму... не бог весть что, однако намекнул, что рассчитывает на мою благодарность, и, конечно, я относилась к нему соответственно. Это что же, выходит, что он меня разыграл? Что-то мне не верится...

Тут подал голос доктор Пармур, причем говорил он нарочито мягко и вежливо, неспешно помешивая ложечкой горячий чай.

- Вы же знаете, миссис Биддолф, что пересмотра завещания добиться не удастся. Мистер Алстон предвидел, что такое искушение возникнет, и счел необходимым подстраховаться,- ему, казалось, доставляло особое удовольствие выбирать именно такие, зловеще шипящие и свистящие слова.- И свидетеля, удостоверяющего его дееспособность, выбрал лучшего из лучших: сэра Фредерика Лотона. Это первоклассный хирург, признанный специалист. Искренне сочувствую, но у вас нет никаких шансов выстоять.- Ехидно улыбнувшись, он посмотрел вниз, на распухшие от артрита лодыжки миссис Биддолф.- Придется искать какие-нибудь еще способы избавления.

Подняв голову, он перевел взгляд на Урсулу, словно был уверен в ее поддержке, и только сейчас я заметил, что они хорошо друг друга понимают: как говорится, с одного взгляда... Мне оставалось только гадать, что она могла найти в этом до приторности вежливом, улыбчивом, притворно ласковом старике, явно уже разменявшем пятый десяток. Наверное, выгодный жених, решил я. Но потом сообразил, что всего полмесяца назад очаровательная Урсула и сама была выгодной невестой. Сейчас, конечно, ее статус изменился, стал намного скромнее. И ей придется на какое-то время отказаться от роскошной жизни и ярких развлечений, пока не удастся избавиться от Хьюго.

- Чер-р-рт знает что!- прорычал Джим и с высокомерной удалью изрек: - С меня довольно. Нужно выкинуть его отсюда, а дискуссию продолжим после. Как вы считаете? Мне лучше сейчас же попросить его убраться? Или подождать до утра?

Услышав эту тираду, темноволосая девчушка вскочила со стула и умоляюще протянула к Джиму руку, но никто, кроме меня, не заметил этого ее отчаянного немого протеста. Она снова опустилась на стул, и на лице ее отражалось теперь не просто волнение, но боль и ужас, однако она продолжала хранить молчание. Насчет Урсулы и Пармура мне уже все было ясно, и в этом случае я тоже быстро все вычислил. Эту девушку и Джима определенно что-то связывает. По крайней мере, она в него точно влюблена, в этого безмозглого мальчишку. Иначе почему она так за него переживает, буквально не сводит с него глаз?

Я украдкой к ней присмотрелся. Она была очень недурна: изысканный овал худого, с чуть запавшими щеками, лица, тонкие черты, глаза - синие, лоб обрамляли легкие волнистые пряди. Красивый рот, очень выразительный, даже выразительней, чем большие яркие глаза. Но больше всего ее чувства выдавали руки: они порхали в воздухе, как испуганные птицы, пока Джим упивался своей решимостью и храбростью. Да, пока он нес всю эту чушь, эти руки-птицы испуганно вздрагивали от каждого его слова. Девушка не смела к нему прикоснуться. Но ее трепещущие ладони, словно желавшие его оградить, говорили больше, чем любые слова. А Джим, идиот несчастный, естественно, ничего не замечал.