Смерть и приятные голоса (= Губительно приятные голоса)

- Пожалуйста, не сердись на него!- умоляющим тоном попросила она.- Ему действительно сейчас непросто, пойми. Он привык, что это все принадлежит и будет принадлежать ему, и я тоже привыкла к этой мысли... Но мы, женщины, более практичны, нам бывает гораздо легче переносить перемены. Ты со мной согласен? Хоть мы и близнецы, Джим гораздо моложе меня. Я имею в виду, в житейском смысле, он еще совсем глупый. Мне неловко это говорить, но наш отец все-таки напрасно скрыл от нас, что у него есть ты. Кто угодно растерялся бы, узнав, что, оказывается, он не единственный сын и уже не наследник...

Хьюго сидел на краешке кушетки, прижимая руку к своему красивому высокому лбу, старательно загородив глаза ладонью, развернутой наподобие козырька. Понять, слышит ли он вообще ласковые уговоры Урсулы, было невозможно. Я не сомневался, что выходка Джима здорово его разозлила и обидела, поскольку почему-то возомнил, что успел понять особенности натуры Хьюго. Разумеется, он должен был предвидеть подобную реакцию, и тем не менее был уязвлен в самое сердце. Видимо, он внушил себе, что новая родня примет его с распростертыми объятьями, что ему безропотно позволят занять его законное место. Наконец он отвел от глаз смуглую ладонь и медленно пригладил ею волосы.

- Может быть, мне действительно лучше уехать.

- Нет, нет, нет! Что ты!- с таким негодованием закричала Урсула, что я почти поверил в ее искренность. А может быть, я просто заранее готов был в нее поверить, потому что мне самому хотелось, чтобы Хьюго остался? Хоть ненадолго...

- Пожалуйста, не уезжай! Это твой дом, мы все так хотели с тобой познакомиться.- Она обернулась, призывая меня в свидетели: - Джейк видел, что вчера все собрались, допоздна тебя ждали! Он еще когда вошел, мы все подумали, что это ты!

Она весело расхохоталась, но мне в этом смехе послышалась тайная досада - на то, что ей в конечном счете пришлось иметь дело не с рыжим увальнем с медицинского факультета, а с этим загадочным созданием, то обходительным и деликатным, то бешеным от ярости, а главное, совершенно непредсказуемым.

Урсула вдруг живо вскочила с кресла и направилась к двери.

- Пойду распоряжусь, чтобы твои вещи отнесли в комнату. А потом будем пить чай. Уверена, что и ты с дороги с удовольствием попьешь,- крикнула она уже с порога. Хьюго же продолжал что-то сосредоточенно обдумывать и, возможно, даже не слышал ее слов.

Лишь когда торопливые шаги Урсулы замерли и тишину теперь нарушал только шелест листьев за окнами, Хьюго поднял голову и улыбнулся. А потом спросил у меня так тепло и доверительно, будто мы были знакомы всю жизнь:

- Ну, что ты мне посоветуешь? Остаться или уехать?

Я сел, вернее, неловко плюхнулся на какой-то стул, оказавшийся слишком низким, и вдруг ощутил, как на меня навалилось бремя невероятной ответственности. Мне нужно было как следует подумать, ибо я знал: он сделает так, как я скажу. Не потому, что особо мне доверял (судя по всему, он вообще никому не верил), а потому, что был по натуре фаталистом, и его вообще мало заботило, что с ним будет дальше. Были бы под рукой кости, он кинул бы их, загадав "да" или "нет", но под рукой оказался только я - значит, я и должен был сделать за него выбор. Глядя в его внимательные серьезные глаза, я сказал то, что думал сам, и что почему-то пришло мне в голову только в самый последний момент:

- Мне бы хотелось, чтобы ты остался, независимо от того, хотят ли этого другие. Но... ты не думаешь, что это опасно?

- Опасно?- его несколько нарочитое безразличие мигом исчезло, сменившись напряженной настороженностью.

Он стремительно выпрямился, в глазах вспыхнули искорки.- Опасно? Для кого?

- Не знаю,- пробормотал я, потирая лоб, я всегда это проделываю, когда меня осеняет какая-нибудь экстравагантная идея.- Просто твое присутствие подействует на них, как электрический заряд или как крупинка радия, в которой спрятана колоссальная энергия. Когда ты войдешь во взаимодействие с этими людьми, все их привычные и очень прочные связи распадутся. И кому от этого будет хуже, тебе или им, сказать трудно. Разумнее всего было бы вернуться в Париж, в крайнем случае, поехать в Лондон, а все юридические дела можно уладить и через поверенных. Ты совсем не обязан отказываться от своих законных прав. Но на твоем месте я ни за что бы тут не остался, тем более, если бы хотел достичь душевного равновесия.

- Ах!- вдруг подал голос Хьюго и, резко качнувшись назад, разлегся на кушетке, положив под затылок сомкнутые ладони. Улегшись, он уставился отрешенным взглядом на украшенный лепниной потолок.- Душевное равновесие! Что, по-твоему, я имел в виду? Учти: совсем не благополучную сонную идиллию. Для таких, как я, равновесие достижимо лишь в преодолении, во власти над людьми и событиями. Я не мыслю равновесия без борьбы и опасностей...

- Но ты ведь только что говорил совсем другое...- перебил я его, не веря собственным ушам.

Он лишь нетерпеливо взмахнул рукой: