Смерть и приключения Ефросиньи Прекрасной

Загляни в тайники моего ликованья,
Я живу между двух твоих рук
Отвернись, я стесняюсь знать эти тайны,
Тайнознание — участь старух.
В дырки времени сыплется солнечный ветер,
Обветшала обертка сих дней,
Нынче платье реальности — драные сети,
И мы страшно запутались в ней.
И смеются секунды над глупостью стрелок,
Словно свежий узнав анекдот.
Мы, гуляя над бездной, букашечно мелки,
Изо рта не надышимся в рот.
Расстегаи свои ребра, там птица томится,
Бьется, встретиться хочет с моей.
Мы на плоть нанесли свои белые лица
И считаем — так Богу видней.

Когда мы были друг другом

На моих глазах растет трава,
Твои ладони приросли к моей груди,
Твои кости провалились сквозь мой скелет, —
Мы слишком долго любили друг друга.
Где-то бродят наши имена,
Где-то время имеет власть над плотью,
Мы были теми, кем больше не станем, —
Великая любовь не проходит бесследно.
Ветер расчесывал зеленые пряди растений,
Когда мы были друг другом.
Так будет и дальше, только ветер мы выдумаем новый:
Теперь нам все можно.
Ничего не страшно, потому что нас нет.

Баклажаны

Ветераны фиолетовых баклажанов
Сворачивают за один и тот же угол
Где пустоту разливают в бутылки
Они заглатывают стеклянные горлышки
Глаза их прозрачнее чем хрусталь
Головы навылет прострелены жаждой
Я вижу сквозь их дырявые тела
Они тоже когда-то были ангелами
Сзади девочка с бидоном без молока
Она умерла еще прошлой ночью
Бездомные собаки живее следов
Но за молоко плачены деньги
Можно попасть в стакан, даже разбитый
Вытереть пот шершавой стеной ветра
Идти незачем просто надо держать равновесие
Ты-то идешь прямо — это земля качается
Ты умеешь быть краской на реальности
Осталось найти того, кому это нужно
Тетрадь захлопнулась а потом устала
Ноги пошли вопреки горю
Всем петь песни — такова задача
Куплеты повторяются и цвета заодно
Танцевать несмотря ни на что
Тогда расцветут мозаики смысла
Учителя тоже плачут
Никто не верит что мы — маленькие дети
Нарисуй себя на деньгах
Это достойная глупость на сегодняшний день
Рифленая поверхность смеха
Щекочет подошвы живых мертвецов
Трудно вписаться сразу двумя телами
В блюзовый квадрат двери
Андрогины запинаются о тепло
Менты засовывают пьяниц в коробки
В узкий проем игольного ушка
Это никому не поможет

Оборотень