Смерть и прочие хэппи-энды

– Могу тебя заверить, что все не так. На самом деле иногда у нас целая куча стадий, и все вперемешку. И сегодня, к примеру, я зла, подавлена и торгуюсь сама с собой, потому что никто меня не слушает…

– Я слушаю!

– Тогда я говорю тебе здесь и сейчас, что я прошла отрицание и никогда, НИКОГДА не дойду до принятия!

– Извини. Я просто скучаю по тебе, и…

– Прекрати говорить это. Я пока еще здесь. На другом конце провода. Ты все еще можешь увидеть меня. И если бы ты действительно скучал по мне, ты бы бросил свои сборы и никуда не полетел.

– Я сейчас приеду, – произносит Гарри.

– Пожалуйста, не надо, – тут же говорю я. Мой голос дрожит, сорвавшись. Я пытаюсь взять себя в руки, в шоке от собственной реакции, и снова сажусь на диван. Зачем я это наговорила? Неблагодарная. Нельзя так с Гарри. Не после всего, что он сделал в эти выходные. Если он и неуклюж, то только потому, что находиться рядом с умирающим – это вообще ходить по минному полю. Слишком легко на нем ошибиться. Но теперь я знаю, что Гарри вдумчивый и заботливый, и его неуклюжесть не должна иметь значения. – Лучше готовься к Берлину, – я решаю отпустить ситуацию.

– Нет, нет, я приеду.

Я грустно улыбаюсь, потому что именно это и хотела от него услышать. Однако решительно говорю:

– Пожалуйста, не надо, Гарри. Я понимаю, что тебе нужно работать. Я не в лучшей форме, но я пройду через этот этап, обещаю.

– Не говори так. Я чувствую себя глупо. Пожалуйста, позволь мне приехать.

Вот он, момент истины. Я показываю свой гнев, а он не убегает в кусты, чего я всегда больше всего боялась.

– Нет. Я в порядке. Я уже успокоилась. Я в норме, честно. Спасибо.

Гарри вздыхает:

– Ну, только если ты уверена?

– Уверена.

– Тогда ладно. Я позвоню тебе завтра, – обещает он. – Буду звонить так часто, как только смогу. И если ты почувствуешь себя хуже, я сразу вернусь.

– Спасибо.

– И… я люблю тебя. Даже если иногда бываю круглым дураком.

– Но ты же мой дурак, Гарри. Только это сейчас важно для меня.

День 52-й

Утром первым делом я звоню в клинику.

– Это Дженнифер Коул, – представляюсь я. – Кто-то из вашей больницы попросил меня перезвонить и договориться о встрече. Я пациентка доктора Маккензи.

На секунду-другую в телефоне повисает странная тишина.

– Ах да, – мягко отзывается женщина. – Дженнифер, я так рада, что вы позвонили. Мы пытались связаться с вами.

Тот факт, что она тоже меня знает, немедленно вызывает у меня повышенную тревогу.

– Есть какие-то проблемы?

– Нет. Не проблемы, – возражает женщина. Потом откашливается. – Не могли бы вы прийти к нам и встретиться с доктором? Когда вы свободны?

– А вы не могли бы сказать, зачем? – Я принимаюсь перебирать в уме разные варианты.

– Боюсь, это должен сделать доктор.

Тут я начинаю по-настоящему подозревать: что-то не так. Я буквально кожей чувствую это.

– Во сколько вы могли бы прийти?

– Сегодня? В любое время.

– В десять часов вас устроит?

– Да.

Вот дерьмо! Мне назначают срочную встречу. Но почему? К чему такая спешка?

– Отлично, – говорит секретарша, и я слышу стук по клавиатуре. – Тогда до встречи.

Я вешаю трубку. Надо было сказать, что я могу прийти прямо сейчас! Час ожидания кажется вечностью – я все гадаю, зачем доктор захотел меня так срочно увидеть. И что там может быть настолько плохого?

Он уже сообщил мне самую ужасную новость. Что способно ее затмить? Возможно, он узнал новый метод лечения? Но что это мне даст? Только продлит эмоциональную пытку.

Я расхаживаю по комнате, то и дело хватаясь за какое-либо домашнее дело и не заканчивая его.

Я поднимаю одежду с пола спальни, вешаю платье в шкаф, а остальное бросаю в стиральную машину. Смотреть на разбросанные вещи слишком грустно. Они символизируют поражение, и хотя я на самом деле побеждена, я не хочу, чтобы напоминание об этом торчало перед глазами.

Я нахожу пустую коробку из-под печенья. Мой сувенир. Я прижимаю ее к груди, вспоминая наш вечер и пытаясь забыть о своем страхе.

В этот момент Гарри пишет мне, что благополучно долетел. Я радуюсь, увидев его имя на экране, и отвечаю значком поднятого вверх большого пальца. Это все, что я могу сделать в таком состоянии. И в итоге в больницу я прихожу раньше назначенного.

Секретарша тепло приветствует меня, лишь усиливая этим мое волнение.

Я усаживаюсь в приемном покое и принимаюсь бездумно листать бесконечные страницы старых журналов, сосредоточенная в основном на секретарше и ее ответах на звонки. И в какой-то момент я слышу свое имя.

– Да, – говорит секретарша, – я скажу ей.

Она смотрит на меня:

– Дженнифер, доктор Маккензи ждет вас.

Надо же, а ведь еще нет десяти часов. Доктор никогда прежде не принимал пациентов раньше времени. Я ощущаю еще большую внутреннюю дрожь, но, делать нечего, поднимаюсь с места. Стучу в дверь, затем приоткрываю ее и вижу доктора Маккензи.

Его очки в стальной оправе балансируют на кончике носа. Он поднимает взгляд от стола.

– А, Дженнифер, – произносит он, – рад вас видеть. Заходите.

Доктор вводит что-то в компьютер, отворачивается от экрана и окидывает меня изучающим взглядом.

– Вы хорошо выглядите.

Я вздрагиваю.