Смерть и рождение Дэвида Маркэнда

— Мы хотим быть уверенными, — сказал Лоури, — что Берн приедет.

— А к чему это все? — спросил Логан.

— Маленькая хитрость, — ответил ему бархатный голос губернатора, иногда необходима в интересах общего дела. Эти джентльмены желают видеть Берна завтра здесь вместе с вами, вот и все. Они хотят при вас встретиться с ним лицом к лицу и заставить его при вас признать, кто он такой. Если вы скажете Берну и этой Прист о том, что у нас было с вами совещание, они заподозрят, что вам уже известно, кто они такие и что представляет собой вся эта шайка изменников. Они пообещают пойти вместе с вами — и навсегда исчезнут из наших мест.

— Мы не верим этому.

— Уж поверьте. И потому мы хотим действовать наверняка, — сказал губернатор. — В ваших интересах сделать так, чтобы Берн пришел.

Все встали.

— Что же, джентльмены, — улыбнулся Гарент, — как я и предполагал, мы просидели до зари.

Электрическая лампочка над столом потускнела, и сквозь закрытые ставни сочился рассвет. Рассвет произнес смертный приговор искусственному освещению, в котором протекал их ночной разговор; рассвет, точно бледный отблеск истины, озарил запертую комнату и покрыл желтизной лица хозяев. Лунный лик Гарента принял болезненный оттенок. Линкольн казался испуганным, лица Фритера и Лоури утратили выражение. Но углекопы не поняли зрелища, представившегося их глазам; для них это была лишь мгновенная неловкость перехода от ночи к дню. Логан кивнул и положил письмо в карман. Они взяли свои ружья, и закрытые автомобили помчали их домой, в горы.

Маркэнд построил в поселке Беддо шалаш, где они и жили все втроем (впрочем, Джейн и Берн большую часть времени отсутствовали). Он стоял на южном склоне горы, под двумя высокими кедрами; от зеленого папоротника ложились на снег пурпурные тени. В единственной комнате стояли только три самодельные койки, большой стол и стулья. Но печка, сложенная Маркэндом, весело пестрела разноцветным камнем.

После ухода Логана, принесшего письмо от губернатора и хозяев, Джейн обняла Берна.

— Неужели это правда? Мне прямо не верится. Это было бы слишком хорошо.

— Это письмо вполне реально, — сказал Берн. — Это письмо само по себе выигранное сражение.

— Может быть, это ловушка? Ты вполне уверен, Джон, что это не так?

— Я был бы уверен, что это ловушка, позови они меня одного. Но мое имя даже не упоминается. Они вызывают руководителей профсоюза, и письмо адресовано Логану. Логан — местный житель, и его хорошо знают в Хоутоне. Они не посмеют выкинуть какую-нибудь скверную штуку с Логаном.

— Я еду тоже, — сказала Джейн.

— Но…

— Там ведь сказано — руководители. А разве я не руководительница женщин?

— Мы все поедем, — сказал вдруг Маркэнд, сам не зная зачем. — Пока вы там будете толковать, я могу осмотреть достопримечательности Хоутона.

— Да ведь это будет вечером, — рассмеялся Берн. — Соборы и музеи в такое время уже закрыты.

— Зато кабачки еще открыты.

— Довольно шуток, — сказала Джейн. — Дэв прав. Мы едем все вместе.

Девять мужчин и одна женщина шли гуськом по талому снегу; от покачивания фонарей их тени метались в дикой пляске.

У дороги вытянулся ряд машин с погашенными фарами. Десятка два вооруженных людей тотчас окружили делегатов.

— Что это значит? — спросил Логан.

— Вам нужна охрана — больше ничего, — ответил один из них.

Вперед выступил человек постарше; это был Лоури.

— Не бойтесь ничего. Мы просто хотели быть уверенными, что все в порядке. Рассаживайтесь в автомобили.

— Если к рассвету мы не вернемся домой, — сказал Логан, — вам не поздоровится.

— Ну-ну, друг мой! — засмеялся Лоури.

Несколько человек, размахивая револьверами, оттеснили Джейн и Берна к большому закрытому автомобилю, который стоял последним в ряду. В кузове машины сидели трое, четвертый был рядом с шофером, и пятый — на заднем сиденье.

— Садись! — закричали люди с револьверами.

Берн оглянулся, ища глазами Логана, но тот уже исчез в другой машине. Берн крепко сжал руку Джейн; взгляд его дрогнул. Потом он улыбнулся и сел в автомобиль.

Вдруг к автомобилю, оттолкнув загородившего дорогу стражника, протиснулся Маркэнд.

— Тебе тут места нет.

— Найдется, — ответил Маркэнд и откинул маленькую скамеечку перед задним сиденьем.

— Ну и черт с тобой! — Стражник с силой захлопнул дверцу.

Они сидели молча; свет фар упал на дорогу, и вся вереница тронулась. При въезде в город автомобили, шедшие впереди, свернули вправо; последняя машина круто взяла влево.

Под дулами револьверов, теперь открыто направленными в них, они вышли из машины и очутились в полицейском суде. В комнате с низким потолком не было никого, кроме судьи, старика с совершенно седой головой и сонными глазами, и Линкольна — обвинителя.

— Кто такой? — Линкольн указал на Маркэнда.

— Он просил, чтоб его взяли вместе с этими. Ну, мы его и прихватили.

— Превосходно. — Линкольн усмехнулся и приступил к чтению обвинительного акта, по которому Джон Берн, Джейн Прист и Джон Доу [9] подлежали суду за бродяжничество и нарушение порядка.

— Мы требуем защитника, — спокойно заявил Берн.

Линкольн усмехнулся.

— Вы получите его. Можете не беспокоиться.