Смерть и рождение Дэвида Маркэнда

— Молчать, если жизнь дорога!

— Мое ружье бьет без промаха!

Джейн, Берна и Маркэнда порознь швырнули в автомобили, наполненные людьми. Дверцы захлопнулись, моторы затарахтели; вереница машин, похожая на змею с мерцающей чешуей, скользнула в темноту улицы.

Они выехали за город и стали спускаться по склону горы. Вскоре дорога совершенно очистилась от снега.

— Что вы хотите с нами делать? — спросил Маркэнд.

— Мы хотим избавиться от вас.

Дорога круто повернула, и свет фар автомобиля, идущего позади, упал на лица спутников Маркэнда; они показались ему мертвыми. Вернее, это были не лица, а безжизненные маски. Снова мрак. Маркэнду чудилось, что он несется среди ночи с людьми, которые вовсе и не люди, а мертвые подобия людей.

Они ехали долго. Но Маркэнд не ощущал времени. Совершенное над ним насилие поставило его вне времени. Мир, который его окружал, был какой-то внечеловеческий мир. Он не жил (потому что жить — это значит соприкасаться с жизнью), но и не умер (потому что не утратил способности чувствовать). Испытывал ли он страх? Он находился в какой-то серой мгле… Серая мгла сгущалась и ширилась вокруг него. Ни боли, ни возмущения, ни страха не было; была только серая мгла, и он, беспомощный, среди нее.

Машины, шедшие впереди, описали полукруг и стали; автомобиль, в котором был Маркэнд, последовал за остальными. Один за другим заглохли моторы. Вдруг у всех машин погасли фары.

— Выходи! — раздался голос из темноты; Маркэнда схватили и потащили вперед.

Откуда-то издалека ночной ветер нес свободу. Он не долетал сюда. Маркэнд вдыхал ненависть, которая окружала его. Круг ненависти смыкался в сером пространстве — круг тел и лиц. Потом он увидал рядом с собой Джейн и Берна. Они тоже стали серыми, как и он.

— Мы на границе штата, — послышался голос. — Ну-ка, вы, пара ублюдков, забирайте свою девку и проваливайте отсюда. Да смотрите не возвращайтесь назад!

— Ну как, вернешься еще сюда? — Чье-то лицо вплотную придвинулось к Берну, и Маркэнд увидел его мертвую, безглазую пустоту.

Берн не отвечал.

— Дай-ка ему для острастки, — сказал другой голос.

Берн взял Джейн за руку. Но его схватили сзади, а человек, стоявший перед ним, размахнулся и ударил его по лицу рукояткой револьвера. Послышался хруст костей и затем смех. Маркэнд рванулся вперед; его с силой дернули и повалили на землю; но он увидел, как кровь хлынула у Берна изо рта. Толпа увидела кровь.

— Хотел тебя ударить, а?.. Врежь-ка ему!..

Они сгрудились вокруг Берна. Маркэнд поднялся с земли и снова метнулся вперед.

— А ну, подрежь его!

Сверкнул нож; Маркэнда снова сбили с ног. Он услышал стон. Нестерпимая тяжесть придавила ему живот, и он погрузился в черное безмолвие…

…Он у себя дома, стоит у дверей. Элен подошел срок.

Он слышит, как она кричит в родовых муках: должен родиться Тони… Тони умер…

Он слышит, как кричит Джейн в предсмертных муках.

Маркэнд попытался встать.

— Убейте меня! Убейте! — услышал он голос Джейн.

Боль в животе была от железной полосы, пригвоздившей его к земле. Он приподнял голову, опираясь на локти.

Толпа отхлынула и сбилась в кучу. Близ себя он увидел тело… тело Джона Берна. Он оторвался от земли. Когда он встал, ему показалось, что тело его осталось лежать на земле, пригвожденное нестерпимой болью. Он шагнул к толпе; серый мир стал белим; он упал.

— А где же второй?

— Улепетнул, должно быть.

— Спас свою шкуру.

— Он ничего не видал.

— Надо закопать тех, двоих…

Белое снова стало черным, и Маркэнд потерял сознание.

5

Томас Реннард вышел из вагона; в руке, обтянутой светло-желтой перчаткой, он нес тяжелый портфель. Следуя за носильщиком, Реннард направился к такси. В отеле клерк с непринужденностью и почтением, смешанными в должной пропорции, раскрыл книгу, подал ониксовую ручку и сказал:

— Добрый день, мистер Реннард. Я оставил для вас ваши обычные апартаменты.