Смерть и солнце

- Нет, монсеньор. Дело не в том, что Братство слишком малочисленно. Мы просто не хотели лишнего кровопролития.

- А кто додумался воспользоваться Селлиевой солью?

Крикс чуть помедлил, прежде чем ответить:

- Я, мессер. Саккронис как-то раз показывал в Лаконе опыты с разными порошками, способными менять цвет пламени. Я сказал нашим, что все иллирийцы очень суеверны, и из этого можно будет извлечь какую-нибудь пользу. Они почти ничего не поняли, но согласились помогать. Из всех веществ, которые использовал Саккронис, можно было раздобыть только "русалочьи слезки", так что я послал несколько человек на побережье за плавником и водорослями. Ну, а идея с волколаками возникла просто в дополнение. Я даже не надеялся, что люди из охраны примут все за чистую монету. Просто хотел сбить их с толку и выиграть немного времени. А вышло даже лучше, чем я мог предположить.

По лицу коадъютора скользнула мрачная, как вспышка зимней молнии, улыбка.

- Ты составляешь планы, отдаешь распоряжения... Ты что же, новый предводитель Братства?

- Нет, - ответил Крикс, немного покривив душой. - У Братства теперь вообще нет предводителя. А я... Когда убили Астера, потребовался человек, умевший обращаться с картой, чтобы знать, куда вести всех остальных.

Сэр Ирем чуть заметно усмехнулся.

- Понятно. Значит, ты привел этих людей в Тронхейм и согласился быть их парламентером. Удивительное дело: почему эти бродяги так уверены, что я позволю им присоединиться к армии? Им же наверняка известно, что я приказал без проволочек вешать всех, кто нападает на имперские обозы.

Лар, который на протяжении всего разговора переводил взгляд с мессера Ирема на Рикса и грыз ногти, посмотрел на коадъютора почти в отчаянии. Перехвативший этот взгляд "дан-Энрикс" раздраженно отвернулся от островитянина. Только его недоставало. Энониец хотел чувствовать себя уверенно, а перекошенное от волнения лицо Линара только понапрасну отвлекало и сбивало с толку.

- Но, мессер... Вам ведь известно, что в эдикте Наина Воителя прямо указано, что тем, кто выразил желание сражаться за Империю, от имени дан-Энриксов обещана амнистия и полное прощение, - заметил Крикс. Южанин с удовольствием бы процитировал и сам указ, но, к сожалению, он помнил его крайне смутно.

Очень может быть, что там существовали какие-нибудь оговорки, касающиеся ущерба, нанесенного имперской армии, - подумал Рикс некстати.

Только этого недоставало, в самом деле.

- Да, действительно, - лениво подтвердил лорд Ирем. - Есть такой эдикт. Кстати сказать: тебе не приходило в голову, что именно тебя он совершенно не касается?.. Ты ведь уже служил в войсках Валларикса и добровольно дезертировал из них. Вместо того, чтобы вернуться в войско, ты отправился бродяжничать с отрядом мародеров. А потом еще и помогал устроить ограбление обоза. Это называется изменой, Рикс.

Рыцарь смотрел на собеседника почти насмешливо, но смысл его слов был, как никак, совсем не шуточным. Крикс стиснул зубы, враз почувствовав себя бессильным и больным. Слишком просторный дублет, снятый с убитого "Горностая", почти не грел, поскольку зимний ветер легко пробирался под висевшую мешком одежду. В довершение всех бед "дан-Энрикс" так замерз прошедшей ночью, что в горле отвратительно саднило, и южанин чувствовал противный, предболезненный озноб.

Не смей трястись, - мысленно приказал он сам себе. Иначе Ирем точно посчитает, что ты струсил.

До сих пор "дан-Энриксу" не часто удавалось переспорить сюзерена даже в мелочах, не говоря уже о чем-то важном. В прошлом разговоры с коадъютором часто напоминали ему схватку на мечах. Причем такую, где в руках у поединщиков - не тренировочное, безобидное оружие, а что-то легкое, бритвенно-острое, вроде аварских саберинов.

Крикс подумал, что за эти месяцы успел-таки отвыкнуть от общения с мессером Иремом. Но этот поединок слов и взглядов ему нужно было выиграть во что бы то ни стало.

- Монсеньор, у нас закончилась провизия. Часть Братства собиралась отколоться, чтобы грабить в деревнях. И наши раненые тоже не могли ждать, пока я найду вас и узнаю, что нам делать дальше. Может, это и измена, но у меня не было другого выхода.

Тут неожиданно вмешался незнакомый Риксу рыцарь, до этого молча слушавший их разговор с седла.