Смерть или слава. Чёрная эстафета

— Именно так и получается, — буркнул Суваев, оглядываясь. — Куда они побежали, а?

— В рукав. Вон в тот.

— Пошли-ка, Курт…

И Суваев со всех ног бросился в указанном направлении. Ботинки скользили по наклонному полу, гладкому, словно олимпийский лед. Курт поспешил следом, и Юлька Отчаянная, конечно же, не пожелала отсиживаться в уголке.

В рукаве было сумрачно и сухо; воздух казался ощутимо плотным, словно давление здесь было выше, чем в пузыре-развязке. Вдалеке еле заметно тлели два габаритных огня быстро улепетывающей платформы и неясные силуэты людей. Люди приближались.

Суваев благоразумно вжался в стену, чтоб не маячить на фоне светлого пятна — входа в пузырь-развязку. Риггельду и Юльке объяснять смысл ухода в сторону не пришлось — сами мгновенно убрались.

Двое в мутной полутьме рукава тотчас залегли.

— Наверное, это Ромка со Смагиным, — прошептала Юлька. — Позвать их что-ли?

И, не дожидаясь ответа, звонко выкрикнула в бесконечную с виду трубу-тоннель:

— Рома! Это ты?

— Юлька? — донесся искаженный эхом ответ. Суваев не без труда опознал голос капитана.

— Я, кэп! Нас трое, я, Курт и Пашка.

Вдалеке обе фигуры поднялись с гладкого пола и, пригибаясь, стремительно побежали вдоль стен рукава. Спустя пару минут Рома и Смагин, бесшумно, будто бесплотные тени, приблизились на расстояние нескольких метров.

Комбинезон Смагина с одного боку был грязен и изорван, словно его с размаху протащило юзом по дасфальту. У Ромки на щеке багровел большой продолговатый синяк. Оба держали в опущенных руках бласты — Рома стандартный «Витязь», а Смагин — усиленную модель, двухпотоковый «Гарпун».

— Ого! — сказал Суваев и присвистнул. — По вам стреляли, кэп?

— По нам, — буркнул Рома недовольно. — По кому же еще?

— Кто?

— Хотел бы я знать!

— Мальчики! — вмешалась Юлька. — А не лучше ли нам убраться отсюда? Хотя бы к платформам, а нет — так и дальше. А?

— Лучше, — безропотно согласился Рома. — Пошли.

Смагин, не проронив ни слова, двинулся прочь из рукава в пузырь, к свету. Глаза у него были белые, совсем как в последний день на Волге, когда он нежданно-негаданно навсегда расстался со своим кораблем.

Они приблизились к двум платформам; Янка выскочила навстречу.

— Целы? — спросила она, беспокойно глядя на кэпа и Смагина.

— Целы, — процедил капитан. — Ушел, зараза! У него платформа стояла в рукаве.

— Значит, он нас поджидал, Рома, — глухо сказал Смагин. — Точнее, наверное, даже не нас, а тебя, капитан.

— С бластом на изготовку, — добавила Янка. — Тебя пытаются сместить, капитан.

— Ты должен быть осторожнее, капитан, — с легким раздражением продолжил Рома тем же тоном. И сердито плюнул вниз, на ленту, соединяющую два рукава уровнем ниже.

Смагин тем временем спихнул увечную платформу с дороги; она, величаво кувыркнувшись, полетела куда-то вниз, в прозрачную пропасть, к белесому дну пузыря. Следом отправилась и одинокая отломанная дверца.

— Поехали, — сказал Смагин, садясь в целую платформу. — Залезайте.

Шепеленко, Риггельд и Юлька намерились было последовать его примеру; Рома остался на месте. На ленте перед платформой. Он вынул из нагрудного кармана нечто вроде блокнота, раскрыл его и внимательно уставился на матовый экран-чик. На лице его отражались досада и недоумение.

Несколько секунд все молча ждали.

— Яна, — наконец нарушил молчание капитан. — Кто у тебя сейчас на вахте? В базовом?

Шепеленко взглянула на часы.

— Жаркевич сменился… В пять. Должна Ритка Медведева заступить. А что?

Капитан продолжал глядеть на экранчик своего прибора.

— Жаркевич-то сменился. В пять, как и положено. Но на вахту никто не заступил, базовый информатики пуст.

— Не может быть! — не поверила Янка.

Капитан раздраженно дернул плечом, решительно сел на переднее сиденье платформы и звучно хлопнул дверцей.

— А у тебя в рубке, Юля?

— В пять должен заступить Хаецкий. Только не помню который. Смагин вот сменился, а Хаецкий заступил.

— Хаецкий не заступил, Юля. Пилотская рубка тоже пуста.

Юлька вопросительно повернулась к Смагину:

— Юра? Это как понимать?

Смагин пожал плечами:

— А как понимать? В пять меня выбросило из системы, ну, я из шкафа вылез. Хаецкого еще не было. Я еще удивился, помню: во псих, на вахту опаздывает! Я его не стал дожидаться, все равно в пилотской работы не было…

Рома уже тащил из кармана коммуникатор. Откинул микрофон, прижал трубку к уху:

— Але! Валентин? Ты где? А Женька?

С минуту Рома внимательно слушал. Потом молча отнял трубку от уха.

— Так-так. Хаецкий до вахты до сих пор не добрался. Он застрял в рукаве по дороге от офицерского к рубкам. Платформа по выезду из офицерского прыгать не стала, так и тащилась обычным манером. А потом стала, в без пяти пять. И до сих пор стоит. Он звонил транспортникам, обещали разобраться…

— А транспортники, — донельзя скучным тоном констатировала Яна, — почти сплошь люди Шадрина да Юдина. Как раз тех, кто не прочь капитана сместить, насколько я понимаю.

— Раньше ты говорила, что в капитанство метит директорат, а не бандиты, — заметил Смагин.