Смерть или слава. Чёрная эстафета

— Полсотник, — подтвердил Войцех, потихоньку исполняясь досадой. Написано ведь все на табличке, чего переспрашивать?

Детина грузно присел за столик, пластиковое кресло под ним жалобно скрипнуло.

— Давно летаешь? — осведомился он.

— Капитаном — шесть лет, — несколько более сухо, чем следовало, отозвался Войцех.

В принципе клиент имел полное право на подобные расспросы перед тем, как заключить сделку, но Войцех всегда недолюбливал таких дотошных и занудных.

Группу крови бы еще спросил…

— Шесть? — Детина склонил голову набок. — Да во сколько ты начал-то, а, приятель?

Войцех подчеркнуто неторопливо отхлебнул из бокала. Потом поднял взгляд на застывшего в ожидании ответа собеседника.

— Тебе лететь? Или тебе исповедоваться?

Детина хмыкнул, что-то прикидывая в уме. Именно в этот момент Войцех определил сумму, ради которой станет связываться с этим скользким типом.

Пятьдесят штук. Независимо от расстояния. Пятьдесят тысяч пангала. По штуке на каждую регистровую тонну «Карандаша»…

— Ладно! — Детина ухмыльнулся. — Есть груз на Селен-тину.

— Контрабанда? — в лоб спросил Войцех, и детина сразу заозирался, словно суслик вдали от норы.

— Да тише ты! — Он понизил голос и украдкой вытер лоб.

«Новичок, — заключил Войцех. — Зеленый и лопоухий…»

— Пять штук! — продолжал шептать детина. — Половина вперед. Груза — две с половиной тонны, с грузом, кроме меня, двое. Берешься?

Войцех растянул губы в улыбке — поневоле она оказалась снисходительной. Сначала он хотел ответить грубо и ехидно, но почему-то не сделал этого.

— Слушай, парень… — сказал он неожиданно мягко. — Ищи новичков, а? За такие слезки я тебя даже до местной луны не повезу.

Насчет луны Войцех, конечно, хватил. Пассажира до луны он отвез бы и за паршивую сотню, потому что горючего при этом истратил бы от силы на полпана. Ну, еще десятку-две сожрали бы космодромные процедуры. Так что чистая прибыль от такого мини-рейса составила бы семьдесят пять — восемьдесят пан, а на эти деньги можно купить горючего на будущий рейс — под завязку, так, чтобы полгалактики пролететь, куда-нибудь в пограничные владения Роя.

— Семь штук, — страшным шепотом предложил детина и проникновенно уставился на Войцеха свободным глазом.

— Хе-хе! — сказал Войцех, откинулся на спинку кресла, натянул кепку на самые глаза и скрестил руки на груди. Он знал, что ведет себя нагло, но если не вести себя нагло — этот дурень еще долго не отвяжется.

— Восемь! — прошептал детина.

— Семьдесят пять, — с невозмутимостью биржевого титана сказал Войцех. — И ни паном меньше.

Детина с уважением отшатнулся. Встал, с грохотом отодвинув кресло, дернулся было в сторону, но потом все же задержался на миг.

— Ты подумай…

И ушел в полутьму зала.

Войцех сделал добрый глоток — он был чрезвычайно доволен собой.

— Браво! — произнесли прямо у него над ухом. Войцех от неожиданности вздрогнул.

Невидимый зритель сдержанно поаплодировал, оставаясь по-прежнему невидимым. Он скрывался за синеватым конусом света, падающим от длинного волновода с насадкой-призмой на конце. Волноводы свисали с потолка зала без всякой системы, в самых неожиданных местах.

— Браво, капитан! Вы явно знаете себе цену.

Первым порывом Войцеха было встать и шагнуть в четко очерченный синеватый конус, приблизиться и рассмотреть того, кто с ним заговорил. Но Войцех усилием воли подавил этот порыв и остался на месте. Если он знает себе цену, не стоит сбивать ее. Поэтому он остался в кресле.

Спустя несколько секунд Войцех понял, что повел себя правильно: незнакомец показался сам. Высокий, на добрую голову выше Войцеха, закутанный в непроницаемый плащ. Лицо его все еще оставалось в тени, синеватый свет падал вдоль шевелящихся складок плаща и лежал на полях файетской шляпы-зонтика.

Он пододвинул к себе кресло, в котором еще минуту назад сидел детина с повязкой на глазу, и бесшумно сел. Затем снял шляпу и небрежно уронил ее на столешницу.

Движения незнакомца были быстры и порывисты.

Войцех сразу понял, что это не человек — огромные глаза с вертикальными зрачками и необычные обводы скул, удлиненная нижняя челюсть и почти полное отсутствие носа. Это был также не свайг, не цоофт и не малыш-азанни, конечно.

Войцех вообще не сумел определить, к какой расе принадлежит незнакомец.

Но не спрашивать же его об этом?

— Семьдесят пять тысяч? — переспросил незнакомец. — Это хорошие деньги, но все же, мой друг, недостаточные для такого бравого яхтсмена, как Войцех Шондраковский. Разве нет?

Войцех нахмурился. Этот тип откуда-то знал его фамилию. И наверняка фамилия — это было не единственное, что незнакомец о нем знал.

— А вы можете предложить больше за один рейс? — уклончиво ответил Войцех.

— Могу. — Тонкие губы незнакомца расплылись в жутковатой улыбке, и Войцех волей-неволей увидел два ряда мелких ровных зубов. — Могу и предлагаю. Пятьдесят миллионов пан-гала.

Войцех сразу расслабился.

Псих. Это не клиент — это просто псих.

Имея пятьдесят миллионов пан, Войцех мог бы до конца дней не работать и все это время если не купаться в роскоши, то весьма широко жить на одни проценты.