Смерть или слава. Чёрная эстафета

Павел слегка ошизел от такого предложения.

«Даже если бы я и был согласен, не получится. Скаут сам находится на борту более крупного судна».

«Это не имеет значения. Привод скаута способен рассчитывать и исполнять операции с настолько незначительной погрешностью, что стартовая сфера превышает по размерам собственно скаут всего на несколько миллиметров».

Чужак вдруг СТРАННО поглядел на Павла, отчего по коже невольно пробежался холодок, и зачем-то добавил:

«Земных миллиметров, естественно».

Вот это было для Павла новостью. Приводы, которыми пользовалась доминанта Земли, оперировали погрешностями в сотни метров.

Секунду поколебавшись, Павел набрал:

«Может быть, вы заодно назовете мне причину, по которой я должен это сделать?»

«Сорок пять-миллионов пангала. Миллион вперед».

У Павла брови поползли на лоб.

«Вводите приходный код».

Словно загипнотизированный, Павел глядел на собеседника. Миллион. Миллион пангала.

Идентификационные карты у исследователей отобрали, но положить деньги на счет можно было и без нее. Если помнить код и номер. Снять деньги без карты невозможно. А положить — пожалуйста.

Он поправил очки, протянул руки к клавиатуре… Код — его Павел, как и многие, помнил наизусть, несмотря на две-надцатизначность цифры после восьми символов интера.

Счет у Павла был льготный, с расширенным сервисом. Открылся дополнительный кубик с надписью: TRANSFER.

Банковские операции в пределах доминанты Земли по традиции велись на английском языке.

Веря и не веря, Павел проследил, как на счет ему капнуло — ни много ни мало — один миллион пангала.

«Ну и дела, — с легким смятением подумал он. — Я разом заработал больше, чем за десять лет после Академии…»

«Ну как? Когда стартуете и будете вне досягаемости кого бы то ни было, мы обсудим условия, на которых вы сможете получить остальные деньги, а это еще сорок четыре миллиона. Заранее предупреждаю: саркофаг обязательно должен быть на борту, и он должен быть неповрежденным».

Павел все еще пребывал в смятении.

«Уважаемый, — пальцы плохо слушались, и приходилось на ходу корректировать текст, — я ученый, а не авантюрист. Я даже стрелять не умею».

«Стрелять не придется. Придется просто направить скаут по рассчитанному курсу и прибыть в указанное место. После этого получайте денежки и гуляйте на все шесть сторон».

«Я никогда не водил корабли».

«Это просто. Диск будет с вами, и любая консультация будет доступна в любое время».

«Мне надо подумать».

«Торопитесь. Больше я не скажу ни слова. Лучше будет, если вы вызовете меня откуда-нибудь из глубокого космоса и вы будете на корабле один. И с саркофагом — с целым и невредимым саркофагом. Тогда и поговорим».

Если честно, Павел несколько кривил душой. Корабли пилотировать он умел — не так уж это было и сложно. Опыта у него не хватало, это да, но запустить расчет пульсации, понять, что расчет не содержит фатальных ошибок, и стартовать сумеет любой инженер. А Павел считал себя хорошим инженером. Тем более что на диске уже имеются какие-то просчитанные курсы, которые нужно только подновить…

Павел вдруг сообразил, что думает не «Лететь или не лететь», а «Как лететь». Словно уже принял ошеломляющее предложение чужого-перевертыша, обретающегося непонятно где. Возможно, в далекой звездной системе… и вряд ли в соседней каюте.

«Несколько миллиметров, надо же, — вертелось у него в голове. — Интересно было бы проверить…»

«А в скауте дежурят десантники», — мелькнула унылая мысль.

Тем не менее Павел усыпил терминал, тихонько встал и принялся одеваться. Шеманихин ровно сопел на соседней койке.

Обе камеры с куртки Павел снял и оставил на столе.

Уже перед выходом он спохватился: «Диск!»

Торопливо вынул блестящий кругляш из драйва и сунул во все тот же карман куртки.

«Ну, — подумал Павел, стараясь изгнать из души холодок. — Поглядим…»

Что именно он вкладывал в это «Поглядим», Павел предпочел не уточнять. В конце концов, миллион пангала за то, чтобы встать и прогуляться до трюма, — неплохой гонорар.

Все, кого он встретил по пути до центрального ствола и от ствола до тактического трюма, не обращали на него никакого внимания. Кое-кто здоровался, хотя Павел узнал всего одного военного. Наверное, они все знали экспертов в лицо. У трюмного шлюза, привалившись к переборке, скучал одинокий десантник. Павел отметил, что скафандр его отключен.

Десантник Павлу просто кивнул.

— Что, осенило? — спросил он с участием в голосе. Наверное, он знал, что такое идти на пост в неурочное время. Но шел, ибо работу выбирает каждый себе сам.

— Да, появилась одна мыслишка… Не хочу всех будоражить, вдруг ошибся.

— Бывает, — вздохнул десантник, отворяя шлюз.

Трюм был все так же ярко освещен. Поверхность скаута тускло отблескивала в свете юпитеров. Павел невольно представил, как этот шарик мгновенно исчезает, уходя за барьер. Праздничный свет, растерянность, потом легкая паника охраны, Куксевич, мечущий громы и молнии…

Картинка была настолько яркой, что Павлу пришлось потрясти головой, чтобы ее отогнать.

У открытого шлюза скаута десантников было трое. Все с любопытством уставились на приближающегося Павла.