Смерть императору!

Другая группа держалась того же темпа что и Боудикка и ее свита, и Катон видел, что они достигнут перекрестка двух путей одновременно. Когда расстояние сократилось, он направил своего скакуна вперед, чтобы сравняться с царицей иценов.

— У нас компания. Ты видела?

— Не та компания, которую я предпочитаю иметь.

— Мы едва ли можем игнорировать их. Уже почти темно, и нам нужно остановиться. Они будут делать то же.

— Они могут делать все, что хотят, пока держатся от меня на расстоянии.

— Я разберусь с ними, — сказал Катон. — Будет лучше избегать неприятностей, если они направляются в Лондиниум, то смогут тут же подать жалобу, когда доберутся туда. Мы не хотим, чтобы что-то усложняло отношения между тобой и наместником.

Боудикка кивнула. — Тогда поговори с ними.

Он склонил голову в знак признательности и повернул своего скакуна, чтобы пересечь небольшое расстояние между двумя группами, направляясь к всаднику, возглавлявшему отряд.

— Приветствую, друг! — крикнул он, подъехав и преградив всаднику путь, заставляя его поднять руку, чтобы он остановил тех, кто шел сзади. В сгущающемся сумраке он увидел, что всадник высок и хорошо сложен. На нем была войлочная тюбетейка, из-под которой торчали пряди седых волос, у него было широкое морщинистое лицо и глубоко посаженные карие глаза. Его плащ был в полоску на восточный манер, а вдоль бедра свисал кавалерийский меч.

— Друг, ты говоришь, — заметил он. — Что это за друг?

— Попутчик по дороге в Лондиниум. Префект Квинт Лициний Катон. — Катон пододвинул свою лошадь ближе и протянул руку.

— Префект, а? Значит, римлянин? — Тон мужчины был подозрительным. — В каком подразделении?

— В настоящее время ни в каком. Ожидаю назначения. — Это был достаточно безопасный ответ. — А кем ты можешь быть?

Путник сплюнул в сторону, прежде чем взять Катона за предплечье. — Гай Горманий. Мне нечего сказать о своих рангах, по крайней мере с тех пор, как я был опционом во Втором.

— Второй Легион^[20]? — Катон ослабил хватку и убрал руку. — Тогда мы могли быть старыми товарищами. Я поступил рекрутом почти двадцать лет назад. Мой друг был центурионом. — Он указал на Макрона. — Мы были бы рады разделить фляжку вина сегодня вечером у костра, если ты позволишь.

Горманий впервые улыбнулся, обнажив крепкие зубы. Они выдали его как человека в отличном состоянии, даже для его возраста, который Катон оценил теперь под пятьдесят, самое большее шестьдесят.

— Вино? Выпить со старыми товарищами? Теперь есть предложение, от которого такой ветеран, как я, не может отказаться. Имейте в виду, что сначала мне придется разобраться с этой партией. Он ткнул большим пальцем в сторону людей, следующих за ним.

— Рабы? — спросил Катон.

— Еще нет. Но будут, как только мы доберемся до Лондиниума. Неплательщики долгов из триновантов. Половина не уплатила причитающийся налог, остальные не смогли погасить свои займы. Так что их долги будут погашены тем, что я смогу выручить за них на невольничьем рынке в Лондиниуме. За вычетом моей комиссии, конечно.

Катон бросил взгляд на группу связанных людей, охраняемую вооруженными спутниками Гормания. Заключенные были разного возраста, но все были одеты в простые шерстяные туники фермеров из племени. У нескольких были плащи, но и они стояли, дрожа, вместе с остальными. Жалкое зрелище, но нередкое во многих провинциях Империи. Он снова обратил внимание на Гормания.

— Мы скоро разобьем лагерь на ночь. Вы можете остановиться поблизости. Вместе мы будем в большей безопасности, если вокруг будут разбойники. Как только мы обустроимся, мы с центурионом Макроном заглянем к твоему костру, чтобы выпить вина, если ты не против.

— Мне будет очень приятно, — ухмыльнулся Горманий. — Я с нетерпением жду этого. Итак, какова твоя история, префект? Как ты и центурион оказались на дороге с этой кучей варваров?

— Это царица иценов и ее свита. Они направляются на церемонию принесения клятвы верности союзу с Римом.

— Аа, царская семья значит. Осмелюсь предположить, что именно поэтому ты заскочил сюда, чтобы убедиться, что мы разбили лагерь рядом с вами, а не вместе с вами, а? — Прежде чем Катон успел ответить, пожилой мужчина поднял руку. — Все в порядке, господин. Я привык, что люди воротят нос от того, чем я зарабатываю на жизнь. Осмелюсь сказать, что даже твои друзья-ицены считают, что их дерьмо пахнет лучше, чем я.

— Что-то в этом роде, — признал Катон. — Прости, брат. Я мало что могу с этим поделать. Тогда увидимся попозже. — Он кивнул головой и дернул поводья своей лошади.

— Убедись, что вино хорошее! — крикнул ему вдогонку Горманий и рассмеялся.