Смерть императору!

— Да. — Горманий сделал второй глоток, прежде чем вернуть фляжку и вытер губы тыльной стороной ладони. — В наши дни Второй немногим больше, чем учебное подразделение. Они принимают новобранцев с кораблей из Галлии и пытаются превратить их в легионеров. Потери, которые мы несем в битвах с горными племенами, означают, что есть постоянный спрос на замену. Лучших людей из Второго первыми перевели в другие легионы. Теперь в крепости Иска осталась горстка порядочных людей, служащих инструкторами по строевой подготовке. Время от времени я пробираюсь туда по делам и выпиваю со стариками. Легион в плачевном состоянии, говорят они. Не в состоянии сражаться.

— Это долбанный позор, — нахмурился Макрон. — Чтобы заработанная кровью и потом репутация пошла псу под хвост.

— Они восстановят репутацию, — сказал Катон. — Как только силуры^[21], ордовики^[22] и их хозяева-друиды будут побеждены, Второму больше не придется быть учебной базой. Легионеры наберутся опыта, и легион снова будет в боевой форме. Вот увидишь.

— Я надеюсь, что ты прав, префект. — Горманий пожал плечами. — Но, судя по казарменным разговорам, которые я недавно слышал, у нас слишком мало людей, не говоря уже о хороших людях, чтобы быть уверенными в том, что бои в горах закончатся в ближайшее время. Даже если новый наместник и является экспертом в боях на холмах да в горах, а говорят, что он им является.

Наступила короткая тишина, пока трое римлян смотрели на пламя, поднимающееся из костра, размышляя о проблемах, с которыми столкнулся Светоний. Затем Горманий указал на другой лагерь.

— Что за история с вами двумя и женщиной-иценкой? Почему вы путешествуете с этой толпой?

— Царицей, — с нажимом ответил Катон, — может понадобиться, чтобы мы высказались в ее поддержку, когда она предстанет перед пропретором.

— Зачем тебе защищать одного из этих варваров? Они бы с радостью вонзили нам нож в спину при первой же возможности.

— Мы отдаем долг, — сказал Макрон. — Если бы не Боудикка и ее люди, я и префект, скорее всего, были бы убиты в той битве с преступными группировками в Лондиниуме в начале года.

Глаза Гормания расширились. — Так вы были вовлечены в это дело? Судя по тому, что я слышал, это походило на открытую войну на улицах.

Катон кивнул. — Потребовалась ожесточенная битва, и царица и ее люди были в центре всего этого.

— Так что мы не слишком хорошо относимся к тем, кто ругает иценов, — добавил Макрон.

Горманий поднял руки. — Не в обиду, брат. Просто удивительно видеть пару римлян, готовых рискнуть, путешествуя с группой туземцев в этой части провинции. Вот и все.

— Мы в полной безопасности, уверяю тебя, — сказал Макрон. Он кивнул в сторону иценов. — Как оно есть. Я бы доверил им свою жизнь.

— Честно сказано, за твои похороны тогда, друг.

Макрон какое-то время смотрел на ветерана, а затем перевел взгляд на Катона. — Я думаю, нам следует вернуться. Пока наш ужин не остыл. Он встал, не дожидаясь ответа, и Катон последовал его примеру. — Счастливого пути, Горманий.

— И тебе также, — ответил ветеран и кивнул Катону. — И тебе, господин.

Пока они тащились прочь от лагеря торговца рабов, Макрон пробормотал: — Какого хрена мы можем рассчитывать удержать кого-нибудь из местных жителей на нашей стороне, если такие, как он, все время обращаются с ними как с врагами?

— Обычно к переменам медленнее приспосабливаются пожилые люди, — сказал Катон. — Мы видели это достаточно часто. Он не хотел причинить вреда.

— Возможно, но он был близок к тому, чтобы причинить себе немного.

Петронелла сидела и болтала с несколькими воинами-иценами, и праздничное настроение у костра было теплее, чем дискуссия, которую Макрон и Катон только что завершили. Они сели на свернутые циновки и с благодарностью взяли дымящиеся котелки, которые она им протянула.

— Хорошо поболтали там со своим другом? — спросила она. Макрон хмыкнул и достал ложку из сумы, сгорбившись над котелком. — Настолько хорошо, а?

— Он был пожилым парнем со всеми вытекающими отсюда взглядами, — объяснил Катон. — Макрон стал возражать против того, что он сказал о наших друзьях-иценах.

— Да? — Петронелла поцеловала мужа в макушку.

Он посмотрел вверх. — Что это было?

— Я просто считаю это благословением, что ты не превратился в старого пердуна, как он. А если станешь, то я затолкаю тебя под телегу и покончу с этим.

— Тебе трудно угодить, любовь моя.

Она погрозила ему пальцем.

— Только никогда не меняйся, а?

Катон улыбнулся им двоим, счастливый, что его друг нашел женщину, равную ему. Мысли его вернулись к тому, что сказал Горманий о потерях, понесенных римлянами в войне с горными племенами. Светоний столкнулся с большими проблемами, чем он предполагал. В насквозь пропитанной политикой атмосфере, в которой те, кто находился в Риме, пересматривали целесообразность вторжения в Британию, малейшая неудача на поле боя могла решить судьбу провинции.

ГЛАВА V

— Потому что это моя гребаная палатка! — Макрон всхрапнул и перевернулся, прихватив большую часть одеял с собой.