Смерть императору!

— Нет, я искренен, центурион. Я служил многим господам, прежде чем встретил Катона и тебя. Почти все они были продажными, честолюбивыми людьми без угрызений совести, которые лгали и интриговали так же легко, как и дышали. Я не помню, чтобы их когда-либо беспокоила моральность их действий или приказы, которые они отдавали мне. Я был доволен тем, что соглашался с этим по той простой причине, что это хорошо оплачивалось, и попутно я осваивал новые навыки и языки, — он сделал паузу. — Твой друг Катон — интересное исключение. Он принципиальный человек, но у него есть прагматичная жилка, и он не боится быть безжалостным, когда это необходимо. Я зачарованно жду, сохранит ли он свою честность, если поднимется еще выше в звании, или же пойдет по пути моих бывших нанимателей.

Макрон поглядел на шпиона.

— Для тебя это все игра, не так ли? Сидеть там и смотреть, как будто это какая-то дешевая драма в театре.

— Учитывая то, что ты знаешь обо мне, и опасности, которые мы разделяли. Вряд ли правильно считать меня частью публики, не так ли?

Макрон вспомнил то, через что они прошли за последние годы и смягчился. — Ты прав. Я приношу извинения.

— Приносишь извинения? Центурион Макрон, это действительно большая честь. Я благодарю тебя.

— Да, но, не испытывай судьбу, — Макрон склонил голову набок. — Чего я не понимаю, так это то, что это для тебя. Это не может быть просто любопытство, каким будет парень Катон через несколько лет.

— О, но это так. Я вижу много общего между собой и ним. Если он сможет сохранить свою целостность через все это, тогда я смогу стремиться к тем же качествам.

Макрон криво усмехнулся. — Поздновато для этого. Я бы сказал. Учитывая все, что ты уже сделал.

— Ты не прав. Никогда не поздно. Мне просто нужно доказательство того, что это возможно.

— Трахни меня Марс, ты все-таки странный. Почему ты не можешь просто перестать думать и начать жить, а? Довольствуйся едой в животе, крышей над головой и теплотой женщины рядом с тобой.

— Как у тебя?

— Меня устраивает.

— Но я не ты. Я никогда не буду. У меня другие амбиции.

— Которые тебе подходят. Но я не вижу, чтобы они когда-нибудь сделали тебя счастливым.

Аполлоний усмехнулся. — Это мне предстоит выяснить.

— Что ж, удачи с этим. — Макрон расправил плечи. — Нам лучше вернуться в колонию. Ты можешь помочь мне составить план обороны, чтобы я представил его сенату, когда он соберется завтра утром. Им не понравятся сборы и стоимость работы, но я надеюсь, что у них хватит здравого смысла понять, что это к лучшему. — Он посмотрел на небо. — Похоже, дождь приближается к нам. Пошли.

******

Остаток утра был потрачен на составление планов обороны колонии, а затем во второй половине дня Луций и Клавдия прибыли с собакой Катона, Кассием. Для мальчика стало обычным делом проходить обучение у Аполлония, в то время как Клавдия и Петронелла вместе работали на ткацком станке, ткали отрезы материалов и болтали с Макроном, а Парвий, сидя в углу, играл с Кассием в перетягивание каната в виде длинной веревки. Но сегодня Макрон был озабочен необходимостью восстановить оборону колонии и другими мерами, которые потребуются, если возникнут проблемы. Наконец Петронелла не могла больше терпеть его задумчивое расположение духа, отложила плетень и повернулась к нему.

— Что у тебя на уме, любовь моя? Это дело с прокуратором?

Перспектива участия в грязной работе с Децианом обсуждалась ими несколько раз после возвращения Макрона из Лондиниума.

— Это связано с этим, да. Меня беспокоит состояние обороны колонии.

Петронелла нахмурилась.

— Ты действительно думаешь, что на нас могут напасть?

Защитный инстинкт Макрона проявился как нельзя кстати, и он попытался звучать обнадеживающе, отвечая. — О, это просто солдат во мне. Нам нравится планировать все непредвиденные обстоятельства, какими бы маловероятными они ни были, просто, чтобы они не застали нас врасплох. Стены Камулодунума находятся в шокирующем состоянии. Пришло время что-то сделать с ними, хотя бы, чтобы они меньше мозолили глаза. Ты видела рвы. Завалены мусором. И они к тому же воняют. Нам нужно привести их в порядок. Я подниму этот вопрос на завтрашнем заседании сената.

Петронелла пристально посмотрела на него, а затем покачала головой. — Ты можешь быть хорошим солдатом, Макрон, но ты ужасный врун. Я

вижу, как ты волнуешься. Это было у тебя на уме уже много дней.

— Я знаю, извини.

— Это нормально. Я знаю, ты хочешь, чтобы мы были в безопасности. Но ты можешь быть откровенен со мной и с остальными. Она указала на Клавдию и Парвия. — Как ты думаешь, Камулодунум в опасности?

— Боюсь, что да, — признал он. — Складываются все условия для восстания. Пропретор решил одержать победу на западе, даже если это означает критическое ослабление его тыла. Плохой урожай в прошлом году оставил людей голодными, и они изо всех сил пытались платить налоги и дань. Если они собираются нанести удар, они сделают это, когда мы будем наиболее уязвимы. Вот почему колония должна заботиться о своей защите. Пока не поздно.