Смерть императору!

Дециан сделал полшага вперед, чтобы встать рядом с Макроном, и попытался набрать воздуха, чтобы выглядеть величественно, но преуспел лишь выпячивании чрезмерной надменности. — Царица Боудикка, ты знаешь, почему я здесь. Я пришел забрать оставшуюся часть дани, оговоренной на церемонии принесения клятвы верности Риму. Моя цель ясна, также как и твоя обязанность — заплатить оставшуюся сумму серебром или имуществом.

Боудикка наклонилась вперед.

— Моя первая обязанность — заботиться о благополучии моего народа. Только когда этот долг выполнен, я обязана уважать свой союз с Римом.

— Правильный термин — верность.

Те, кто сидел и стоял рядом с ней и понимал латынь, вздрогнули от ответа Дециана, а мгновение спустя остальные сделали то же самое, как только им перевели значение слова.

— Это было не очень умно, — сказал Макрон достаточно громко, чтобы его услышал другой римлянин. — Мы здесь не для того, чтобы испытывать их терпение своей грубостью. Будь осторожен со своими словами.

Поскольку день снаружи продолжал смеркаться, сияние волос Боудикки померкло, и Макрон смог четче разглядеть детали ее лица. Он увидел, что иценская царица холодно улыбается в момент ее ответа.

— Мой народ подписал договор о дружбе с Римом, а вы считаете нас слугами.

— Вы подписали договор, который гарантировал, что Рим защитит вас от ваших прошлых врагов в обмен на дань. Мы выполнили свою часть соглашения. Вам еще предстоит выполнить свою.

— Это пустое соглашение, прокуратор. От каких врагов нас защитил бы Рим? Вы уже покорили всех, с кем мы когда-либо сражались на этих землях. Единственная защита, в которой мы нуждаемся, это от таких людей, как ты, которые грабят наши земли под тем предлогом, что вы защищаете нас.

— Как бы то ни было, условия договора, который вы добровольно заключили, ясны и должны быть полностью соблюдены.

— Добровольно!? — Боудикка усмехнулась. — Рим пришел к нам с ультиматумом — подпиши договор или будь уничтожен.

— Тогда ваши люди сделали мудрый выбор и подписали.

Макрон решил вмешаться. — Ваше Величество, это был длинный день и утомительный марш для прокуратора и его людей. Могу я смиренно попросить разрешения разбить лагерь на ночь? Мы можем начать переговоры утром со свежими мыслями.

Дециан сердито посмотрел на Макрона. — Я думаю…

— Заткнись, — тихо прошипел Макрон. — Не думай. Не разговаривай. Просто будь спокойным.

Боудикка просидела с каменным лицом несколько ударов сердца, прежде чем кивнула. — Очень хорошо. Ваш прокуратор так устал, что стал забываться. Возможно, он будет более склонен обращаться ко мне в манере, которая подобает моему царскому рангу, когда у него будет возможность отдохнуть. У вас есть наше разрешение разбить лагерь рядом со столицей. Вы можете вернуться, чтобы продолжить переговоры утром. — Она махнула рукой в сторону входа в дальнем конце зала. — Ваше присутствие более не требуется.

Макрон повел Дециана вперед. — Пошли.

Уходя, они не оглянулись, и только когда двое римлян были уже на полпути к ограде, прокуратор сердито обратился к Макрону. — О чем, фурии тебя растерзай, ты думаешь, когда позволяешь себе так со мной обращаться перед этой сучкой-варваршей?

Макрон повернулся к нему, ткнув пальцем в грудь.

— Еще раз скажешь что-нибудь подобное, и я выбью тебе зубы. Слушай, дурак. Я знаю царицу лучше любого римлянина в Британии. Достаточно хорошо, чтобы знать, что если ты зайдешь слишком далеко, то ты пожнешь бурю. Тем более у нее был такой взгляд в ее глазах, который я не видел раньше. Говорю тебе, мы все в большой опасности, все мы. Имей это в виду, когда ты будешь с ней говорить завтра и будешь держать в голове долбанную цивилизованную лексику. А теперь заберем наших людей отсюда и разобьем лагерь, пока она не передумала.

ГЛАВА ХVIII

Макрон провел весь следующий рассвет, беспокоясь о возобновлении аудиенции с царицей Боудиккой. Он предупредил Дециана, чтобы тот тщательнее подбирал слова при следующей беседе с ней. Прокуратор послал своего раба принести из его личных вещей в обозе кувшин с вином и сильно напился, чтобы побороть разочарование от того, что ему не удалось поставить иценскую царицу на место. Ее поведение раздражало его, потому что она была варваром и женщиной. Он также был разгневан резкими словами Макрона и его пренебрежительным отношением.

— Ты действительно думаешь, что можешь так обращаться ко мне и это сойдет тебе с рук? — требовательным тоном спросил он после пятой чаши вина, его голос уже стал невнятным.

Дождь барабанил по кожаной палатке, а холодный ветерок слегка развевал бока. В другое время Макрон с радостью принял бы вино, предложенное Децианом, хотя и презирал этого человека. Но не в этот вечер. Он понимал всю деликатность ситуации. Он также был в ярости на себя за замечание о нехватке войск у Светония. Он заметил задумчивый взгляд Боудикки, который она бросила на него, и надеялся, что это не подлило масла в огонь.

— Ты вынудил меня, — ответил он. — Если бы я позволил тебе продолжать дразнить ее, это поставило бы под угрозу все наши жизни.