Смерть империи

Руслан Хасбулатов, исполнявший тогда обязанности председателя парламента России — он еще не был утвержден вместо Ельцина на этом посту, — вскоре прибыл на дачу, как и другие российские официальные лица; Сергей Шахрай, Геннадий Бурбулис, Иван Силаев, Михаил Полторанин и Виктор Ярошенко. Они составили коллективное обращение к русскому народу, — оно было написано от руки и затем фотокопировано с тем, чтобы у каждого было по нескольку экземпляров для раздачи, Пока они трудились над обращением, на дачу ненадолго заглянул мэр Ленинграда Анатолий Собчак и поспешно отбыл к себе в город.

Как только группа разработала обращение к народу, они решили отправиться в Белый Дом. Они понимали, что дачи поставлены под наблюдение КГБ и что их могут в любой момент арестовать, но не были уверены, какие приказы получили силы безопасности. Отряд «Альфа», направленный на рассвете к даче Ельцина, судя по всему, получил приказ только держать дачу под наблюдением. Поэтому бойцы «Альфы» только проследили, как Ельцин и другие «русские» чиновники выехали из дачного поселка в город.

Около десяти утра они приехали в Белый Дом, обнародовали обращение и развили бурную деятельность. Хасбулатов созвал президиум Верховного Совета РСФСР, а Ельцин встретился с иностранными дипломатами. Вскоре после полудня, когда выяснилось, что танки Таманской дивизии, подошедшие к Белому Дому не собираются стрелять (им было просто приказано занять позицию возле Белого Дома), Ельцин спустился вниз, поговорил с танкистами, затем взобрался на один из танков.

Большая часть советских средств массовой информации была недоступна для российских лидеров, но это оказалось не таким серьезным препятствием, поскольку появились другие альтернативы, Все их заявления были почти тотчас переданы независимым агентством Интерфакс, как и иностранными корреспондентами. Телефоны, как и телевизоры, работали. Хотя ТАСС и Останкино, контролируемое Кравченко, не передавало отчетов о заявлениях российских руководителей (и вообще какую–либо критику переворота), граждане могли слушать передачи иностранного радио, которое подробно сообщало обо всем. Даже Горбачев, находившийся под домашним арестом в Крыму узнавал о том, что происходит, из передач «Би-Би-Си», «Голоса Америки» и «Радио Свобода».

Российское правительство призвало к всеобщей забастовке, но сначала на этот призыв, казалось, не обратили внимания. Однако все больше и больше народа прибывало к Белому Дому. В полдень толпа составляла всего две–три тысячи человек, а к вечеру она разрослась до десятков тысяч. Ко второй половине дня в Кремль стали поступать сообщения, что шахтеры Кузнецка объявили забастовку… Павлов позвонил Язову и потребовал, чтобы армия арестовала их, но Язов ничего не предпринял. Впоследствии он скажет следователю, что счел Павлова пьяным. И действительно, проведя днем 19 августа совещание кабинета министров, Павлов уехал к себе на дачу и затем на всем протяжении переворота не давал о себе знать.

Если правительства трех прибалтийских республики Молдавии немедленно осудили переворот, то Каримов в Узбекистане и Дементей в Белоруссии поддержали Комитет по чрезвычайному положению. Остальные поначалу колебались, но во вторник утром, 20 августа, глава Казахстана Назарбаев и глава Украины Кравчук заявили, что считают захват власти незаконным. Однако украинская компартия поддержала указ Комитета по чрезвычайному положению.

Невнятный отклик

Президент Буш находился в своей летней резиденции, в Кеннебанкпорте, штат Мэн, когда стали поступать сообщения о том, что Горбачев, судя по всему, смещен. По словам Майкла Бешлосса и Строуба Тэлботта, которым, по- видимому, можно верить, советник по национальной безопасности Брент Скоукрофт около полуночи поставил президента в известность о сообщениях ТАСС. Понимая, что рано утром Бушу придется сделать какое–то заявление, они обсудили, что он должен сказать. Скоукрофт считал, исходя из исторического опыта, что переворот, по всей вероятности, удастся. Поскольку нам скорее всего придется иметь дело с теми, кто произвел переворот, сказал Скоукрофт, не следует «сжигать ведущие к ним мосты», Поэтому он посоветовал не использовать таких слов, как «незаконный», «противозаконный», «неконституционный». Буш согласился с ним, и они решили, что можно сказать «внеконституционный».