Смерть из консервной банки

– Вот тебе и сходила за советом к батюшке, – шептала самой себе Катя. – Еще хуже вышло! Не надо было и соваться! Сами бы во всем разобрались.

Так они и страдали. Катя на кухне, муж в сарае. Потом они переместились. Катя в гостиную, поближе к телевизору, а муж пошел прогуляться. Просто пришел и известил Катю:

– Я ухожу. Когда вернусь, не знаю.

Сказал, ушел и пропал. Катя посмотрела «Вести», потом еще одну программу новостей, потом еще. События в мире не радовали, они нарастали, словно снежный ком, мчащийся с горы в долину, набирающий размеры и угрожающий все снести на своем пути. То Турция, то Сирия, то Украина. Неспокойно было нынче в мире, что и говорить. Кате даже казалось, что каждый следующий выпуск новостей был еще хуже и страшнее предыдущего. И в конце концов Катя выключила телевизор, чтобы отгородиться от этого ужаса.

Но лучше отчего-то не стало. Даже хуже стало. Пока Катя следила за переживаниями людей, которым по определению было хуже, чем ей (она-то не брела по скользкой грязи, не зная, где удастся в следующий раз поспать и поесть горячей еды, у нее над головой не взрывались снаряды, и она не плакала над своими убитыми родными), она как-то умудрялась абстрагироваться от собственных переживаний. На фоне страданий тех людей ее собственные горести были несерьезными и даже какими-то жалкими. Но стоило Кате остаться с ними наедине, как внутри у нее снова стал ворочаться тугой холодный штопор, образовывая в животе из ее собственных кишок противный ледяной комок.

– Где же Гаврюшка?

Катя подошла к окну и вгляделась в темноту за окном. Вокруг было поле, деревья, чуть дальше – настоящий лес, не видно было ни огонька. Мужа видно тоже не было ни поодаль, ни вблизи. Куда он мог податься, Катя не имела ни малейшего представления. Да это ее не особо и волновало. Главное, чтобы вернулся.

– Чем бы заняться?

По опыту Катя знала, что нет лучшего спасения от дурных мыслей, чем физический труд. Можно, конечно, и на тренажере позаниматься, но от мытья полов физическая нагрузка примерно такая же, а пользы для хозяйства куда большая. И Катя схватилась за швабру. Мыть пол – это была ее любимая домашняя работа. Когда под влажной шваброй проступали чистые половицы, на душе у Кати становилось даже как-то радостно. Вот она смывает всю грязь, все плохое, злое, что накопилось в ее жизни, после уборки остается лишь чистое, хорошее, светлое.

Это была ее привычная медитация во время работы, Катя помахивала шваброй туда-сюда, и настроение у нее понемножку улучшалось. Но вдруг она замерла. Необычная вещь привлекла к себе внимание девушки: на коврике возле входной двери стояли мужские ботинки, но это были ботинки совсем не ее Гаврилы!

Катя поморгала глазами, пытаясь понять, что это за обувь. Может, Гаврила купил себе обновку, а ей и не сказал? Забыл или времени не нашлось. Они ведь и вчера толком не разговаривали, и сегодня у них общения тем более не получилось. Так, может, и купил себе новые ботинки. Тем более что Гаврила говорил, что ему надо приобрести что-то практичное, в чем можно было бы общаться с природой.

Но, наклонившись, Катя отмела эту мысль. Ботинки были на добрых два размера меньше, чем у ее мужа. Да и не выглядели они новыми. Задники были помяты, кожа поцарапана. И потом, если бы это была обувь Гаврилы, то не исчезла бы его пара осенних кроссовок! А их не было. Значит, Гаврила ушел в них. И получается, что в доме находится какой-то чужак! Вор или грабитель!

– Наглый какой, – пробормотала Катя. – Еще и разулся.

Но тут же она устыдилась своих мыслей. Наоборот, молодец чужак! Вошел, аккуратненько так разулся и прошел в дом. Может, еще и тапочки надел? Катя взглянула, но запасная пара тапочек Гаврилы была на месте.

– Выходит, в носках пошлепал.

Сначала Катя решила, что сможет выследить чужака по следам. И, вооружившись шваброй, словно копьем, она двинулась по следам. Но вскоре гладкий ламинат закончился, начался ковролин. А на его поверхности было невозможно разглядеть следы. Из гостиной же, в которой сейчас стояла Катя, двери вели сразу в пяти направлениях: в туалетную комнату, в котельную, в прихожую, на кухню и в спальню с примыкающей к ней кладовкой.

Конечно, Катя бы проверила все эти помещения, если бы ей не пришла в голову внезапная мысль о том, что делать это не так уж безопасно. Да, пускай до сих пор неизвестный чужак и не проявлял к ней агрессии, но где гарантия, что этого не произойдет, когда Катя займется его активными поисками?

– Оставь это дело до Гаврилы, – посоветовала Катя самой себе.

Обувь чужака стояла в прихожей уже давно, грязь на ней давно успела обсохнуть и даже местами отвалиться. Значит, ботинки стояли в теплом месте уже несколько часов, не меньше. Все это время Катя и чужак были в доме один на один, но он не предпринял никаких враждебных шагов в отношении ее. Может, все оставить так и дальше? Пожалуй, это будет самое мудрое решение в данном случае.