Смерть королей

Я прикинул, что войско Стеапы было небольшим, возможно, не больше пяти сотен человек, но оно вызвало у датчан панику, атаковав с тыла, хотя им понадобится не так много времени, чтобы прийти в себя и вновь напасть.

— Назад! — Прорычал мне Стеапа, указывая своим окровавленным мечом на юг. — Отходи, немедленно!

— Подберите раненых, — крикнул я своим воинам. Всадники все прибывали, их шлемы блестели в бледном свете дня, наконечники копий серебрились как смерть, мечи ударяли по бегущим датчанам.

Наши воины уносили раненых на юг, подальше от врага, и перед нами лежали тела мертвых и умирающих, а всадники Стеапы снова встали в строй, все, кроме одного человека, который пришпорил жеребца и проскакал к нашему авангарду, и я увидел, как он пригнулся к гриве своего вороного, и узнав его, бросил Осиное Жало, чтобы поднять упавшее копье.

Оно было тяжелым, но я бросил его со всей силы, и оно влетело коню между ног и свалило его, я слышал, как воин вскрикнул в страхе и тяжело упал на мокрую траву, а лошадь молотила копытами, пытаясь встать, и нога седока запуталась в стремени. Я вытащил Вздох Змея, подбежал к нему и высвободил его ногу из стремени.

— Эдвард — король, — сказал я ему.

— Помоги мне! — один из моих воинов схватил его лошадь, и теперь он пытался встать на ноги, но я сбил его наземь. — Помоги мне, Утред, — просил он.

— Я помогал тебе всю твою жизнь, — ответил я, — всю твою жалкую жизнь, а теперь Эдвард стал королем.

— Нет, — сказал он, — нет!

Это не было отрицанием того, что его кузен — король, лишь страх моего меча. Я содрогнулся от гнева и опустил Вздох Змея. Вонзил меч ему в грудь, и великий клинок разорвал кольчугу, вгоняя ее сломанные звенья глубже, через его грудную клетку и ребра, прямо в гнилое сердце, которое разорвалось под напором стали.

Он всё ещё вопил, и я по-прежнему погружал клинок всё глубже, и крик унесся вдаль, превратившись в хрип, а я всё держал Вздох Змея, наблюдая, как жизнь вытекает из его тела в землю Восточной Англии.

Итак, Этельволд был мертв, и Финан, подобравший Осиное Жало, дергал меня за руку.

— Пойдем, господин, — сказал он. Датчане опять закричали, и мы побежали под защитой всадников, и вскоре из тумана появились еще всадники, и я понял, что подошла армия Эдварда, но ни он, ни предводители датчан не хотели сражаться.

Датчане теперь стояли под прикрытием рва в стене из щитов, но они не пошли на Лунден.

Вместо этого туда отправились мы.

Эдвард надел корону своего отца на праздник Рождества. Изумруды сияли в свете очага в большой римском зале на вершине лунденского холма. Лунден был спасен.

В мое бедро вонзился топор или меч, хотя я осознал это только через некоторое время. Кольчугу починил кузнец, а рана заживала. Я вспомнил страх, кровь и крики.

— Я ошибался, — сказал мне Эдвард.

— Да, мой король.

— Мы должны были атаковать их у Кракгелада, — он оглядел зал, где обедали его лорды и главы кланов. В этот момент он был похож на своего отца, хотя его лицо было более решительным. — Священники сказали, что тебе нельзя доверять.

— Может, и так, — заметил я.

На это он улыбнулся.

— Но священники говорят, что ход войны продиктован Божественным провидением. Мы убили всех врагов ожиданием, так они говорят.

— Почти всех врагов, — поправил я его, — и король не может дожидаться Божественного провидения. Король должен принимать решения.

Он правильно воспринял этот упрек.

— Mea culpa. Моя вина, — сказал он спокойно, а потом добавил, — но Господь был на нашей стороне.

— Ров был на нашей стороне, — заметил я, — а эту войну выиграла твоя сестра.

Это именно Этельфлед задержала датчан. Если бы они переправились через реку ночью, то заранее подготовились бы к атаке, и наверняка победили бы нас задолго до появления спасительных всадников Стеапы.

Но большинство датчан осталось в Хантандоне, удерживаемые там угрозой с тыла. Этой угрозой были горящие дома.

Этельфлед, которой брат приказал отправиться в безопасное место, вместо этого отвела мерсийские войска на север и устроила пожарища, которые испугали датчан, решивших, что за ними движется еще одна армия.

— Я сожгла два дома и одну церковь, — сказала она.

Она сидела слева от меня, а Эдвард справа, в то время как отца Коэнвульфа и епископов отодвинули к краю высокого стола.

— Ты сожгла церковь? — спросил Эдвард изумленно.

— Она была безобразной, но большой и ярко горела.

Ярко горела. Я дотронулся до ее руки, лежавшей на столе. Почти все наши враги были мертвы, лишь Хэстен, Кнут и Сигурд остались в живых, но убей одного датчанина, и дюжина воскреснет.

Их корабли продолжали приходить из-за моря, потому что датчане никогда не остановятся, пока не захватят изумрудную корону или пока мы полностью их не сокрушим.

Но в тот момент мы были в безопасности. Эдвард был королем. Лунден был в наших руках. Уэссекс выжил, а датчане разбиты.

Wyrd bi fulræd. Судьба неумолима.

Историческая справка