Смерть королей

Мне нужно было целое состояние, а я жил на заемные деньги в убогом доме на южной окраине Мерсии. Жил на милость Этельфлед, а она, казалось, охладела ко мне, потому что письма от нее я не получил. Я предполагал, что она попала под зловещее влияние семьи и суетливых священников, всегда готовых объяснить нам, как себя вести.

— Альфред не заслуживает тебя, — сказал Финан.

— У него в голове другое, например, собственная смерть.

— Если бы не ты, он был бы уже мертв.

— Если бы не мы, — поправил я.

— И что же он для нас сделал? — требовательно спросил Финан. — Иисус и святые угодники, мы уничтожили его врагов, а он обращается с нами, как с собачьим дерьмом.

Я ничего не ответил. В углу зала играл арфист, но его музыка была мягкой и заунывной, как и мое настроение. Свет померк, и две служанки принесли на стол лучины.

Я смотрел как рука Лудды скользнула под юбку и удивился, что он остался со мной, хотя, когда я спросил причину, он ответил, что жизнь идет то вверх, то вниз, и он чувствует, что моя снова пойдет вверх. Надеюсь, он прав.

— Что сталось с твоей валлийской девчонкой? — поинтересовался я у него. — Как ее звали?

— Тег, господин. Она обратилась в летучую мышь и улетела. Он ухмыльнулся, хотя я отметил, что большинство людей перекрестилось.

— Может, нам всем стоит обратиться в летучих мышей, — грустно сказал я.

Финан хмуро уставился на столешницу. — Если Альфреду ты не нужен, — смущенно проговорил он, — то тебе следует присоединиться к его врагам.

— Я принес клятву Этельфлед.

— А она — своему мужу, — грубо прорычал Финан.

— Я не стану сражаться против нее.

— А я не уйду от тебя, — сказал Финан, и я знал, что так и будет, — но не каждый из здесь сидящих останется на всю голодную зиму.

— Знаю.

— Так давай украдем корабль, — подстрекал он, — и подадимся в викинги.

— Поздновато для этого.

— Бог знает, как мы переживем зиму, — проворчал он, — надо что-то сделать. Убить кого-нибудь богатенького.

И как раз тогда стражники у дверей зала окликнули посетителя. Прибывший был в кольчуге, шлеме, ножны с мечом болтались на поясе. Позади него, едва различимые в быстро сгущающихся сумерках, стояли женщина и двое детей.

— Требую пропустить, — выкрикнул он.

— Боже святый, — произнес Финан, узнав голос Ситрика.

Один из стражников попытался забрать меч, но Ситрик сердито оттолкнул его в сторону.

— Пусть меч останется у ублюдка, — сказал я, вставая, — и пусть войдет. Жена Ситрика и оба сына стояли за спиной, но остались у двери, пока Ситрик шел по залу. Повисла тишина.

Финан встал, чтобы встретить его, но я оттолкнул ирландца. — Это мой долг, — спокойно сказал я, обошел вокруг высокого края стола и спрыгнул на покрытый камышом пол. Ситрик остановился, увидев, что я приближаюсь.

У меня меча не было. В зале мы не носили оружия, потому что оружие и эль — плохая смесь, пронесся вздох, когда Ситрик вытащил длинный меч. Некоторые из моих людей вскочили, чтобы вмешаться, но я махнул им и продолжил идти на обнаженную сталь, остановившись всего в двух шагах.

— Ну? — резко спросил я.

Ситрик ухмыльнулся, а я рассмеялся. Я обнял его, и он обнял в ответ, а затем протянул меч рукоятью вперед.

— Он твой, господин, — произнес Ситрик, — как и всегда.

— Эля, — крикнул я слуге, — эля и еды.

Финан стоял с открытым ртом, когда я обняв Ситрика провожал его к столу на возвышении. Мои люди разразились приветственными криками. Они любили Ситрика и были озадачены его поведением, но все случившееся было согласовано между нами.

Даже оскорбления были отрепетированы. Я хотел, чтобы Беортсиг принял его на службу, и Беортсиг вцепился в Ситрика как щука хватает утенка. А я приказал Ситрику оставаться на службе у Беортсига, пока не узнает всё, что мне нужно, и вот он вернулся.

— Я не знал, где искать тебя, господин, — сказал он, — поэтому сначала пошел в Лунден, а Веостан велел идти сюда.

Беорнот умер, — сообщил он. Старик умер в начале лета, как раз перед тем, как воины Сигурда прошли через его поместье, чтобы сжечь Букингаам. — Заночевали в большом зале, господин.

— Воины Сигурда?

— И сам Сигурд, господин. Беортсиг кормил их.

— Он получает от Сигурда деньги?

— Да, господин, — ответил он, и это меня не удивило, — и не только Беортсиг, господин. С Сигурдом был еще сакс, к которому Сигурд относился с почтением — человек по имени Сигебрит.

— Сигебрит? — переспросил я. Имя было знакомо, таилось на задворках памяти, но я не мог припомнить, хотя вспомнил вдову из Букестанеса, сказавшую, что длинноволосый сакс посещал Эльфадель.

— Сигебрит Кентский, господин, — уточнил Ситрик.

— Ага! — я налил Ситрику эля. — Отец Сигебрита — олдермен Кента, не так ли?

— Да, господин, — олдермен Сигельф.

— Поэтому Сигебрит недоволен, что Эдварда назвали королем Кента? — догадался я.

— Сигебрит ненавидит Эдварда, господин, — сказал Ситрик и улыбнулся, довольный собой. Я внедрил его к Беортсигу как шпиона, и он знал, что хорошо справился с заданием, — и не только потому, что Эдвард — король Кента, господин, но и из-за девушки, леди Эгвинн.

— Он рассказал все это тебе? — спросил я пораженно.