Смерть королей

— А затем ты должен отправиться в свои владения в Фагранфорде, — продолжал он. — Уверен, что у тебя там много дел.

— Да, господин.

— Лорд Этельред, — Эдвард говорил твердо и громко, — останется на несколько недель как член совета. Я нуждаюсь в мудром совете и думаю, что никто больше не способен мне его дать.

Это была ложь. Даже самый последний идиот мог дать лучший совет, чем Этельред, но, конечно же, Эдварду не нужны были советы моего кузена.

Ему нужно было, чтобы Этельред был там, где можно было за ним присматривать, чтобы он был там, где не сможет спровоцировать беспорядки, и он отправлял меня в Мерсию, потому что верил, что я буду держать Мерсию на поводке у западных саксов.

И потому что он знал, что если я уеду в Мерсию, туда же отправится и его сестра. Выражение на моем лице не изменилось.

Под потолком церкви летал воробей, и капля его помета, белая и влажная, упала на мертвое лицо Альфреда, забрызгав его нос и левую щеку.

Столь плохое, столь зловещее предзнаменование, что все вокруг гроба затаили дыхание.

И именно в этот момент один из стражников Стеапы вошел в церковь и поспешил к нефу, но не встал на колени. Вместо этого он бросил взгляд сначала на Эдварда, потом на Этельреда, а потом на меня, казалось, не решаясь молвить слово, пока Стеапа не прорычал, что он может говорить.

— Леди Этельфлед, — сказал тот.

— И что с ней? — спросил Эдвард.

— Лорд Этельволд забрал ее силой из монастыря. Забрал ее, господин. И они уехали.

Итак, борьба за Уэссекс началась.

Глава седьмая

Этельред засмеялся. Возможно, это была просто нервная реакция, но в старой церкви звук как насмешка отразился эхом от нижних стен, сделанных из камня. Когда звук угас, были слышны только капли воды, падающие на пол с промокшей от дождя соломенной крыши.

Эдвард посмотрел на меня, затем на Этельреда, а потом на Этельхельма. Он выглядел смущенным.

— Куда поехал лорд Этельволд? — задал нужный вопрос Стеапа.

— Монахини сказали, что он направляется в Твеокснам, — ответил посланник.

— Но он присягнул мне! — запротестовал Эдвард.

— Он всегда был лживым ублюдком, — заметил я. Я взглянул на человека, который принес эти новости. — Он сказал монахиням, что направляется в Твеокснам?

— Да, господин.

— То же самое он сказал и мне, — промолвил я.

Эдвард взял себя в руки.

— Я желаю, чтобы все воины были вооружены и в седлах, — сказал он Стеапе, — и готовы отправиться в Твеокснам.

— Это единственное его владение, мой король? — спросил я.

— Он также владеет Уимбурнаном, — ответил Эдвард, — а что?

— Не в Уимбурнане ли похоронен его отец?

— Да.

— Значит, он поехал именно туда, — отметил я. — Он сказал нам про Твеокснам, чтобы запутать. Когда ты кого-нибудь похищаешь, ты не станешь говорить своим преследователям, куда ты его увозишь.

— Почему он забрал Этельфлед? — Эдвард снова выглядел растерянным.

— Потому что он хочет, чтобы Мерсия была на его стороне, — ответил я. — Будет ли она обращаться с ним как с другом?

— Как с другом? Мы все пытаемся так себя вести, — заметил Эдвард. — Он наш кузен.

— Он думает, что сможет убедить ее заставить Мерсию служить его делу, — предположил я, не добавив, что не только Мерсию. Если Этельфлед поддержит своего кузена, то это убедит многих в Уэссексе встать на его сторону.

— Мы едем в Твеокснам? — неуверенно спросил Стеапа.

Эдвард поколебался, потом покачал головой и посмотрел на меня.

— Оба места расположены близко друг от друга, — сказал он, все еще колеблясь, но потом вспомнил, что он король и принял решение. — Мы едем в Уимбурнан.

— И я поеду с тобой, мой король, — сказал я.

— Зачем? — Этельред выпалил этот вопрос, не имея ни времени, ни достаточного ума, чтобы подумать, о чем он спрашивает. Король и олдермены выглядели смущенными.

Я так и оставил вопрос висеть в воздухе, пока не угасло его эхо, а потом улыбнулся:

— Чтобы сохранить честь сестры короля, конечно же, — сказал я, и я все еще смеялся, когда мы выехали из дворца.

Для этого потребовалось некоторое время, это всегда занимает много времени. Нужно оседлать лошадей, надеть кольчуги и принести знамена, и пока королевские придворные готовились к отъезду, я пошел вместе с Осфертом в монастырь Святого Хедды. Настоятельница Хильдегит была в слезах.

— Он сказал, что она нужна в церкви, — объяснила она, — что семья молится вместе за душу ее отца.

— Ты не сделала ничего плохого, — сказал я ей.

— Но он забрал ее!

— Он не причинит ей боли, — заверил я.

— Но… — она понизила голос, и я понял, что она вспоминает свой позор, когда много лет назад ее изнасиловали датчане.

— Она дочь Альфреда, — сказал я, — и ему нужна ее помощь, а не враждебность. Ее поддержка даст ему законные права.

— Но она все равно заложница, — отозвалась Хильда.

— Да, но мы вернем ее.

— Как?

Я дотронулся до рукоятки Вздоха Змея, показывая Хильде серебрянный крест, прикрепленный на самом ее конце, крест, который она дала мне много лет назад.

— С помощью этого, — сказал я, имея в виду свой меч, а не крест.

— Тебе не следовало приходить с мечом в обитель, — сказала она с ноткой строгости.