«Смерть красавицам» или Петербургский мститель

Комната была небольшой. Ничего лишнего для подобных почасовых гостиниц: большая кровать, застеленная свежим бельём, небольшой овальный столик, на котором стояла ваза с фруктами, бутылка вина, два наполненных наполовину фужера, два кресла с изящными спинками и почти воздушными ножками. Тяжёлые шторы на окнах были раздвинуты, сквозь прозрачный тюль падал дневной свет.

Владимир Гаврилович остановился у постели, поперёк которой лежало бездыханное тело. Одно плечо обнажено, белая нижняя сорочка потемнела от запёкшейся крови. Странно было, что живительной жидкости, которую гоняло по венам когда-то сердце, натекло не так уж и много. Лица девицы начальник не мог разглядеть – оно было исполосовано тонкими порезами, нанесёнными острым лезвием или бритвой. Волосы, тёмные от природы, ещё больше почернели от крови. На руках порезов не наблюдалось. Судя по рукам и телу, девица была еще молода.

– Господа, – начальник сыскной полиции потухшим взглядом окинул эксперта и докторов, – благодарю за предоставленную возможность осмотреть комнату. Можете приступать к своим обязанностям.

С этими словами он направился к управляющему, который, казалось, стал ниже ростом и боялся посмотреть на сыскного начальника.

– Где ваш Василий?

– Одну минуточку, вам прислать его сюда?

– Нет, проведите меня к нему. – Филиппов обернулся и окликнул Бубнова: – Иван Григорьевич, прошу следовать со мною.

Пройдя дальше по коридору третьего этажа, Филиппов строго сказал полицейским, стоящим в охранении места преступления:

– Никого не пускать. А вы ведите, – обратился он к управляющему.

Пока шли по лестнице, Филиппов времени зря не терял.

– Скажите… – Владимир Гаврилович вопросительно посмотрел на управляющего.

– Степан Иванович, – поспешно отозвался тот.

– Скажите, Степан Иванович, в котором часу заняли девятый номер?

– В десять.

– Стало быть, в десять. Понятно.

– Извините, – смутился управляющий.

Начальник сыскной полиции понял причину смущения и сам отрекомендовался.

– Филиппов Владимир Гаврилович, начальник сыскного отделения.

Позвоночник Степана Ивановича, словно гуттаперчевый, выгнулся вопросительным знаком.

– Очень приятно.

– Степан Иванович, вы мне расскажите, кто пришёл первым? Какими именами представились? Всё, что знаете.

– Первым пришёл молодой человек. У нас на ту пору свободным оказался только девятый номер в третьем этаже. Он немного подумал и согласился.

– Он один поднялся наверх?

– Так точно, взял ключ, сказал, что хочет подарок даме оставить.

– Значит, в руках что-то нёс?

– В том-то и дело, что с пустыми руками он был. Знал бы я…

– Вы его хорошо рассмотрели?

– Да нет, я не приглядывался. У нас здесь много всякого народу бывает, так что каждого не запомнить. Но, – управляющий сморщил лоб, – меня поразило, что в пальто он в летнее время ходит и шляпу с такими большими полями носит, что и лица толком не рассмотреть.

– Приметы какие-нибудь запомнили?

– Только бородку, такую небольшую, с аккуратностью подстриженную.

– И какими именами они записались?

– Мишутин и Иванова.

– Так сразу вы запомнили?

– Нет, – сознался управляющий, – я в журнал посмотрел.

– Документов он вам не показывал?

– Помилуйте, господин Филиппов, какие документы, мы ж номера почасово сдаём, и к нам кто только не приходит. А уж женатые мужчины или замужние женщины, так те тоже вымышленными именами представляются.

– Хорошо. На сколько часов этот Мишутин номер взял? На двенадцать?

– На двенадцать, это я по книге сверился. В девять они должны были освободить.

– Вы встречали ранее постояльца?

– Трудно сказать из-за шляпы, лица же я толком не разглядел. Бородка, и более ничего.

– А голос?

– Голос? – удивился Степан Иванович.

– Может быть, ранее где слышали?

– Гм-м, господин Филиппов, – управляющий даже приостановился на ступеньке, – озадачили вы меня своим вопросом. Подлинно сказать не могу, но вроде бы голос мне незнаком. Нет, – он покачал головой, – не слыхал.

– Не заметили, что под пальто на нём было?

– Не могу знать, пальто застёгнуто было у него под самый подбородок, да и ворот поднят, – припоминал управляющий, показывая руками.

– Из-под пальто, видимо, выглядывали носки сапог или туфель?

– Простите, но я не обратил внимания. Хотя постойте, – обрадовался Степан Иванович, – когда он повернулся, то я ещё подумал о высоких каблуках.

– О высоких каблуках?

– Именно, что он старался казаться выше, чем есть на самом деле. И в туфлях он был, точно, в туфлях. И тоже чёрного цвета, как пальто.

Спустились на первый этаж к рабочему кабинету управляющего, где у стены стоял, словно нашкодивший мальчишка, Василий с бегающими маленькими глазками, с испугом посматривая на Степана Ивановича.

Филиппов попросил управляющего оставить их одних.

– Значит, ты, Василий, обнаружил убитую?

– Так точно, обнаружил.

– И при каких обстоятельствах?

– Так оно и обстоятельствов-то не было, – начал коридорный, но почти сразу же смутился под пристальным взглядом начальника сыскной полиции.

– Ты мне всё выкладывай без утайки, я ж всё равно узнаю правду.

– Так я же и…

– Я слушаю.

– Вчерась барин этот пришли вечером и заняли свободный номер…

– В котором часу?

– В десять.