Смерть леди Далгат. Исчезновение дочери Уинтера

– Мы должны найти Виллара. – Она повернулась к гному. – Может, тебе не известно, где он находится, но наверняка ты знаешь нечто, что позволит сузить поиски.

– Разбудить голема можно только на освященной земле, – сообщил он.

– Что это значит? – спросил Ройс.

– Она должна быть благословенной, святой. Иначе это будет самоубийство.

– Почему?

– Чтобы разбудить голема, нужно поймать демона и загнать его в статую. Им это не нравится, и они сразу убивают своего творца. Големы не могут ступить на освященную землю, и потому это единственное безопасное место для их создания. Не имея возможности добраться до заклинателя, они вынуждены выполнять его приказы.

– Это как-то связано с коробками, которые ты раздал? Их содержимое нужно рассыпать? – уточнил Адриан.

– Нет, в коробках осколки и кусочки камня, оставшиеся после создания статуй. С их помощью заклинатель может оживить статую, которой принадлежат эти обломки. Планировалось, что мы с Эразмом и Вилларом разбудим големов, чтобы помочь мятежникам. Я собирался воспользоваться церковью рядом с кладбищем. Вы видели меня там, когда я передавал Эразму его коробку с камнями.

– А где еще это можно сделать? – спросил Адриан. – На любом кладбище? В любой церкви?

– В Рошели не так много мест, которые удовлетворяют требованиям. Нельзя просто встать в соляной круг и произнести волшебные слова. Это место должно быть фокусом. – Грисвольд посмотрел на них и вздохнул. – Трудно объяснить, если ты не гном. Даже многим гномам это сложно понять. Мы утратили столько древних знаний, когда империя разметала нас по свету. – Он сложил руки. – Суть примерно такова. В мире существуют места – естественные места, – которые являются центрами силы. Вы ведь слышали про Авемпатру? Вот пример такого места. Еще одно – Друминдор. Здесь сила поднимается к поверхности, и люди возводят в подобных местах сооружения, чтобы обуздать это могущество, порой сами того не понимая.

– Гром-галимус? – предположил Ройс.

Грисвольд кивнул.

– Именно там Эразм, – он посмотрел на вдову и поежился, – собирался разбудить голема. Виллар должен был отправиться куда-то еще.

– Например?

– Я не знаю. Он никому не говорил.

– Как долго заклинатель может контролировать своего голема? – спросил Ройс.

– Это зависит от силы воли. Заклинатель должен руководить действиями голема. Он видит его глазами и управляет его движениями. Но голем ненавидит, когда его используют, и постоянно приходится сосредоточиваться и помнить о длительности связи. Опасно держать контроль слишком долго.

– Почему?

– Можно лишиться души и навеки оказаться внутри голема. Тогда он станет бессмертным и почти непобедимым.

– Да, это действительно хуже, – согласился Ройс. – Сколько на это требуется времени?

– Обычно мы стараемся ограничить время связи несколькими часами, но и в таком случае голем успевает причинить немалый вред. Лучший способ остановить заклинателя – заставить его разорвать связь.

– Как это сделать?

– Отвлечь, пригрозить или убить.

– То есть связь рвется со смертью заклинателя?

– Да.

– Такой план мне нравится. – Губы Ройса растянулись в улыбке.

– Я бы предпочел остановить его, прежде чем он сотворит очередного голема, – произнес Адриан, направляясь к лестнице.

– Что вы собираетесь делать? – спросил Грисвольд.

Адриан пожал плечами:

– Обычно мы решаем на ходу.

* * *

Наверху их ждал мир. Он молча вручил Адриану его оружие. Тот пристегнул мечи и двинулся следом за Ройсом.

– Каков наш план? – спросил он, шагая рядом с напарником по улице.

Адриан знал, что это Центральная улица, поскольку название было аккуратно написано на деревянном придорожном знаке, который полюбился птицам больше, чем местным жителям, если судить по белым потекам на табличке и столбе. Насколько понимал Адриан, она вела прямо на запад, к площади. Впереди возвышались шпили Гром-галимуса. Собор был самым высоким зданием, и его было видно отовсюду.

– Пока я над ним размышляю, – ответил Ройс.

Они были предоставлены сами себе, насколько это возможно в тесном городе, ожившем с восходом солнца. Грисвольд, Сетон и Селия Ним остались помогать Роланду усмирять повстанцев.

– Счастливого первого дня весны, – произнес Адриан, зевая, когда они миновали магазин, владелец которого перевернул вывеску, очевидно, впервые в году. «Сушеные травы» стали «Свежими цветами».

Ройс покосился на него:

– Больше так не делай.

– Ты возражаешь против весны? С каких это пор?

– Не предлагай себя в заложники.

– Ах, это. – Адриан снова зевнул. Он не выспался.

– Никаких мне тут «Ах, это», – упрекнул его Ройс, странным образом напомнив Адриану Эвелин Хемсворт. – Это не шутки. Ты загнал меня в угол.

– Тебя? А я-то думал, что загнал в угол самого себя.

– И то, и это. В нашем деле связи означают ответственность. А привязанности – слабость. Они убивают. Если бы тебя поймали и заперли, это было бы нормально. Но ты…

– Почему это было бы нормально?

– Я бы просто убил их, – произнес Ройс будничным тоном, и Адриан не стал подначивать его.