Смерть леди Далгат. Исчезновение дочери Уинтера

Венлин вздохнул. Не имеет значения, ложь это или нет. Если она помогает тебе уснуть, заворачивайся в нее по ночам и улыбайся. Если бы ты попросил разрешения или хотя бы намекнул Сальдуру, когда тот приезжал сюда, ему бы это не понравилось, сам знаешь. Лучше просить прощения, а не дозволения. Полагайся на то, что со временем мир увидит истину. Поначалу это звучит безумно, хуже того – тщеславно и эгоистично. Но тебе даровали выбор назначить любого, кого сочтешь достойным, и, Освал, именно так ты и поступишь. Все претенденты – недальновидные, эгоистичные идиоты. И, разумеется, они умрут.

Что ж, кого бы вы ни выбрали, не забывайте, что ему действительно придется править королевством, передразнил Новрон Сальдура.

Вот почему он должен выбрать себя, но Сальдур бы с этим не согласился, а Морис Сальдур являлся типичным представителем церкви. Освал был епископом Альбурнским, но почему-то Морис Сальдур обладал большим влиянием. Трудно сказать, в чем была причина. Наверное, в месторасположении. Сальдур был епископом Медфорда, а оттуда до Эрванона рукой подать.

Я не общался с патриархом. Я никогда его не видел.

Освал не сомневался, что это ложь. Пока он писал письма, Сальдур проворачивал делишки вроде исчезновения «Вечной империи». Он провалил попытку сместить правящее семейство в Меленгаре, однако Нилнев все равно дал Сальдуру второй шанс. А Освалу не доверил даже позаботиться о собственном короле.

У них получается лучше, чем у тебя, сообщил Новрон. И Сальдур – не твоя проблема. Гаррик Гервез, лорд замка Блайтин, – вот бык, которого тебе следует запрячь или убить.

Освал кивнул. Он собирался бросить вызов сути, если не букве патриарших приказов, живя в тени древнего дома серетов. Замок Блайтин находился меньше чем в дне езды на восток по берегу, и его комендант не отличался склонностью к философии. Обоснование и логика, по мнению Гаррика Гервеза, были греховными. Освал понимал, что убедить черного рыцаря оказать ему поддержку будет непросто. Гаррик не сочтет инициативу Освала нужным развитием событий. В конце концов, комендант считал своей задачей управлять церковниками, и епископ, провозгласивший себя королем, привлечет пристальное внимание. Гервез – самая опасная битва, что ждет Освала.

Если бы только он явился на пир.

Освал поглубже уселся в кресло и осушил кубок. Он чувствовал усталость, слабость, как бывает, когда вся работа завершена.

– Все кончено? – спросил он.

Пока да… во всяком случае, для тебя, ответил Новрон. Механизмы приведены в действие.

Освал встал, чтобы найти бутылку и снова наполнить кубок.

– Я не хочу их убивать – я имею в виду аристократов, – но лучше избавиться от конкурентов. – Он налил вино, держа кубок подальше от стола, чтобы не испортить какой-нибудь важный документ. Руки больше не дрожали, но мысли были несвязными, а голова напоминала пузырь, паривший над плечами. Это был лишь второй кубок, но Освал почти не притронулся к завтраку. Он не мог есть тогда, но, наверное, сумеет сейчас. Лучше так и сделать, иначе я рискую напиться до беспамятства до начала пира.

А что в этом плохого? спросил Новрон.

Тебе понадобится оправдание, чтобы не ходить туда, предупредил Венлин. Не стоит надеяться, что Виллар ограничит свою жестокость только теми, кто оденется в синее.

Глава двадцать пятая Ключи и монеты