Смерть леди Далгат. Исчезновение дочери Уинтера

Освал вернулся в кабинет и запер дверь. Он не желал гостей. Точнее, не желал новых гостей. Тайнуэлл никогда не оставался один в этом кабинете. Он снял с головы митру, аккуратно убрал в шкаф и закрыл дверцы. Облачение повесил в гардероб. Наполнил серебряный кубок вином и сел, одетый только в нижнюю рубашку. Скинув шлепанцы, положил волосатые ноги на стол и выпил. Помедлил и поднял кубок.

– За лучшее будущее, господа, – произнес он, надеясь, что они не заметят, как дрожит его рука.

Но, конечно, они заметили. Они видят все. Нет смысла это отрицать. Они знают, кто я.

– Надо полагать, вы двое никогда не испытывали сомнений, плывя по водам своих жизней. Не испытывали… – Освал едва не сказал «страха», но вовремя опомнился. – Тревог. Что ж, мы знаем, что я не такой. – Он повернулся к Новрону, который вечно вздымал тот же серебряный кубок, что сейчас держал Освал, либо его брата-близнеца, и взмахнул рукой, пролив вино. – В конце концов, я не сын божий в отличие от тебя. Признай, это дает большие преимущества. Не слишком честно, если задуматься. И, не сомневаюсь, в твое время все было проще. Меньше людей, меньше бюрократии. К тому же, у тебя был Релакан. А у меня нет волшебного оружия, чтобы уничтожить врагов.

Он говорил напористо, громко и уверенно – никакого самоуничижительного лепета. Только так следовало беседовать с Новроном. Иначе император его не слышал. Освал махнул Венлину, не столь широко, но вино снова потекло по костяшкам пальцев.

– А ты! Чем ты хвалишься? Кто тебе противостоял? Ты был почитаемым, неоспоримым главой церкви и обладал армией, которая… – он сделал паузу, чтобы смахнуть вино с пальцев, – …готова была по очереди вылизывать твои сандалии, если бы ты велел. А потому не надо так на меня смотреть. Мне пришлось нелегко, труднее, чем любому из вас. – Освал сделал глоток. Намного лучше, чем разбавленное вино для службы. – Мне приходится процарапывать себе дорогу. – Он вскинул пустую руку. – Видите эти пальцы? Стерты до костей, каждый. А ноги! – Освал откинулся назад и продемонстрировал картине свои ступни. – Болят от проклятой эквилибристики, которой я вынужден заниматься. Я словно укротитель львов в клетке с дюжиной голодных зверюг. «Сидеть! Сидеть!» – кричу я, но разве они слушают?

Освал сел прямо и выдохнул, поставив кубок на подлокотник кресла. Из окна долетали смех, крики и звуки настраиваемых музыкальных инструментов. Как дети, подумал он. Даже не представляют, что их ждет.

Его не слишком тревожила паства. Они были смирными. Другое дело – альбурнская аристократия и зажиточные купцы. Без них он не мог управлять королевством. Они откажутся признать Освала правителем – а они откажутся, если заподозрят его в причастности к бойне или если найдут подходящего уцелевшего аристократа, – и он получит гражданскую войну. Войну, в которой у него не будет армии. У него была только вера. А ее тоже можно лишиться.

– Как поступит патриарх? Признает ли он меня законным правителем Альбурна?

Разумеется! ответил Венлин голосом, на две трети состоявшим из бархата и на треть – из выдержанного виски. Венлин был интеллектуалом, блистательным наперсником и советником, проницательным политиком. Старый затворник предоставил тебе полную свободу выбрать лучшего преемника Рейнолда, ведь ты лично знаешь всех кандидатов. Понимаешь, кто станет самым верным, сговорчивым, идеальным союзником. Именно это ты и делаешь. Он не сможет рассердиться, что ты выполнил его поручение.

– Но, вероятно, он ожидал, что я сделаю это иначе.

Новрон усмехнулся.

Ты серьезно? Делая то, чего от тебя ждут, ты ничего не добьешься. Честное слово! Как ты только получил этот пост с таким подходом?

– Мне следовало спросить дозволения. Я хочу сказать, это напоминает обман.

Новрон покачал головой и сказал Венлину: Вразуми его, пока я не вышвырнул его в окно.