Смерть меня не найдёт (СИ)

Глупое сердце, вечно привязывается к тем, к кому не надо, безо всякой логики и перспектив! На земле у меня остались друзья и родственники, а я думаю только о странном безответственном парне с мутным прошлым и мёртвом коте. Дура, как есть дура!

Королевский дворец, кстати, значительно уступал Главному храму в масштабах, богатстве и изысканности отделки, никаких башен до Луавы и одуванчиковых барельефов. На мой очередной глупый вопрос, почему такая несправедливость, Март снова вытаращил глаза и предпочёл воздержаться от комментариев.

Внутренней вертикальной стеной храм, по словам моего в целом несловоохотливого сегодня друга, делился на две части: открытую, для посещений и молитв жителей, а также проведения служб (с частотой несколько раз в декаду дней по специальному расписанию), и закрытую, в которой проводились особые церемонии, наподобие той самой, подтверждающей божественное право наследника на престол и где, собственно, хранился фелинос — хранился десятилетиями до той поры, пока не появилась я. "Храмовый комплекс", включавший в себя жилища постоянно проживающих служителей и хозяйственные помещения и территории, располагался позади закрытой части.

По-хорошему, надо было попасть именно туда, вот только как, я ещё не придумала. Хотя Агнесса, простая небогатая лавочница, как-то же попала.

Был ушлый сообщник? Или она всё же наловчилась управлять своим донумом, утаив его ото всех? Впрочем, как могли не знать о таком родственники, та же тётка, как минимум есть-то Агнесса должна была мясо, а не то же, что все остальные!

А как лучше поступить мне?

Перед огромными арочными воротами, более подходящими для всегда готовой к осаде крепости, столпилась небольшая очередь, наводящая на мысли о металлоискателях и проверке посетителей бравыми секьюрити на предмет возможной террористической угрозы. Но всё было вполне благопристойно и мирно: охраны не оказалось вовсе, а входящие в храм просто тщательно очищали руки и лица холодной, кристально чистой водой из большого каменного резервуара-колодца, зачерпывая её внушительным деревянным черпаком. Люди продвигались неторопливо, умывались с чувством, но раздражения или суеты не ощущалось, было видно, что всё происходящее в порядке вещей, привычно и понятно. Заходишь в храм — очисти руки и промой глаза.

Когда дело дошло до меня, я торопливо склонилась над каменным краем колодца, стремясь укрыть в тени свою страшную, холодную и какую-то сизо-голубиную на вид кожу. Если я не разлагаюсь, то, возможно… мумифицируюсь?

А-а-а-а!

Сначала я вообще не хотела мочить руки и заморачиваться со стягиванием перчаток. Но какая-то коварная мыслишка не давала покоя: а вдруг в этом мире магии и мистики таки можно всё решить волшебным магическо-мистическим способом? Искренней молитвой, например. Ну, вдруг. В богов я, конечно, не верю. Но на всякий случай не стоит злить Единую своими нечистыми ладонями и щеками, верно?

Вступив в храм, я застыла с полуоткрытым ртом, как папуас в метрополитене, и если бы не настойчиво подталкивавший меня в спину Март, так бы и стояла на пологе, глупо любуясь переплетениями высоких и тонких, как стебли, колонн, витражными, по большей части светло-сиреневыми и густо-фиолетовыми окнами различных размеров и форм, тёплым зеленоватым светом, струящимся, точнее, нисходящим с вершины одной из башен и холодным белым — с вершины другой. Статуи самой богини почему-то не наблюдалось, молитвенные скамеечки-стасидии скромно ютились у стен, а черный каменный пол матово мерцал, напоминая вплавления в висках Марта или камни из артефакторного музея Высшей школы.

А вдруг весь этот храм — один огромный артефакт?!

То ли я просто нафантазировала себе, то ли действительно почувствовала что-то такое… особенное, сверхъестественное, но внутри храма всё воспринималось… иначе. Голова прояснилась и закружилась одновременно, меня крутануло в эйфорическом водовороте, глаза защипало, как в предчувствии слёз, а губы сами собой растянулись в идиотской истерической улыбке, похожей на оскал, словно после глотка высокоградусного алкоголя на пустой желудок.

— Здесь всегда так много народу? — прошептала я Марту, просто чтобы хоть что-то сказать.

— Сегодня служба, вероятно, последняя перед Венутой, — так же негромко ответил он. — Я редко сюда заходил, но предполагаю, что в обычные дни людей меньше.