Смерть миссис Вестуэй

Почти в любом другом положении она могла просто ничего не заметить, а так свет упал прямо на него. Он был вбит на второй ступеньке сверху – ржавый гвоздь, вогнанный в подступенок на высоте щиколотки. С него свисала оборванная веревка.

У Хэл перехватило дыхание, и она замерла. Затем взяла себя в руки и с нехорошим чувством перевела луч на другую сторону лестницы. Там был близнец гвоздя, так же вбитый в подступенок, только этот сильно погнулся, когда она задела ногой за веревку и полетела вниз.

Она не просто потеряла равновесие. Это не случайность. Когда она поднималась к себе, веревки не было, Хэл была уверена. Она бы непременно о нее споткнулась. Значит, кто-то побывал наверху, пока она спала, и расставил эту ловушку.

Нет, стоп… ерунда. Гвозди никто забить не мог. Она бы услышала. А значит… значит, все было подстроено заранее. Гвозди были здесь уже давно, оставалось только вывернуть лампочку и натянуть веревку. Кто-то все продумал. К ее возвращению из Брайтона готовились и приняли меры.

Сердцебиение несколько улеглось, она успокоилась. А ведь вполне могла бы запаниковать. Но ее словно что-то держало изнутри и давило… давило…

Хэл почти ползком добралась до своей комнаты, закрыла за собой дверь и привалилась спиной к деревянной панели. Обхватив голову руками, она опять вспомнила наружные засовы и задумалась о тайном злопыхательстве человека, который всего пару часов назад поднимался сюда и расставил ловушку, чтобы ее убить. Закрыв глаза, Хэл прижалась головой к коленям и сразу увидела картинку.

Десятка Мечей. Женщина с повязкой на глазах, со связанными за спиной руками, окруженная частоколом клинков. А на земле у нее под ногами краснеет кровь, как будто она уже изранена мечами, от которых не избавиться.

Хэл услышала голос мамы: Карты не скажут тебе ничего такого, что уже не было бы тебе известно. У них нет никакой власти, запомни. Они не могут открыть тайны или продиктовать будущее. Они в состоянии лишь показать тебе то, что ты знаешь и так.

Да, теперь она знает. Острые дуги капкана, способные нешуточно покалечить ее, смыкались. Теперь она знает: для кого-то она представляет такую опасность, что этот человек готов ее убить. Но почему? Ведь это нелогично.

Несколько часов назад она бы решила, что кто-то из братьев пытается получить долю наследства, которое они считали своим. Потому что Хэл согласно воле завещательницы является – являлась – наследницей. И если бы она умерла, ее доля согласно принципу наследования при отсутствии завещания перешла бы другим лицам, то есть, поскольку она не замужем, детям миссис Вестуэй.

Но она же призналась, сказала правду. Ни для Хардинга, ни для Эзры, ни для Абеля она больше не помеха. Деньги вернутся к ним независимо от того, останется Хэл в живых или погибнет.

Тогда почему же? Почему сейчас?

Убирайтесь, если не хотите беды на свою голову.

Aprés moi, le déluge…

Что же все это значит?

Голова в том месте, где она ударилась, казалось, сейчас лопнет. Болезненная пульсация усиливалась, и скоро Хэл готова была кричать от боли.

Что уж там думала миссис Вестуэй, какие замыслы вынашивала, неизвестно, но она подняла нешуточную кутерьму с этим наследством, а Хэл оставалось только неуклонно двигаться по цепочке событий, которую выстроила хозяйка дома. Только, как и у женщины на десятке Мечей, вокруг опасности, которых она даже не видит.

Наконец, чуть не ослепнув от боли, распространившейся по всей голове, Хэл заползла на кровать и медленно положила раскалывающийся затылок на холодную подушку. Закрыв глаза, она натянула одеяло на подбородок, как будто оно могло защитить ее от угроз, окружавших со всех сторон.

Она почти уснула, когда из подсознания всплыло имя, будто подсказка, которую кто-то шепнул на ухо.

Маргарида…

Как темная холодная вода, слово медленно просачивалось в самые укромные уголки мозга и, несмотря на усталость Хэл, оставляло в кильватере заработавшее сознание, которое начало сводить все воедино.

Хэл утверждала, что ее мать Маргарида Вестуэй, в дневнике мамы эта девушка проходила под именем Мод. И на основании этого утверждения некоторые факты были приняты как должное. Например, что Мод сбежала из Корнуолла. Что она переехала в Брайтон и родила дочь. И погибла в автокатастрофе три года назад.

Но к правде это имеет лишь косвенное отношение. Вопрос только в том, насколько косвенное. И как далеко готов зайти человек, который всеми силами старается, чтобы правда так и не вышла наружу?

Наверняка можно сказать только одно. Деньги тут ни при чем, поскольку Хэл, открывшись, отказалась от них. Тут что-то еще, что-то более глубокое, непонятное.