Смерть на фестивале

Вид открывался потрясающий: упругая трава зеленой шерсткой покрывала многочисленные склоны, ровные ряды макушек оливковых и цитрусовых деревьев длились бесконечно, перетекая в черепичные крыши и далее в ослепительно блестящее на солнце изумрудное море.

– Умели не только строить, но и место выбирать для города! Посмотри, какая картина! А покров какой изумрудный – и это зимой! – восхищалась актриса.

– У нас трава весь год зеленеет, – пояснила Ванесса.

– Природа – это хорошо. Только ты, я чувствую, так ничего по существу нам и не расскажешь, надо в интернет лезть, – проговорил Владимир и достал телефон.

– Можно было аудиогид взять на входе, я забыла совсем. Хотя, возможно, что там русского как раз и нет, – виновато отозвалась девушка.

– Не-е-е, я эти наушники терпеть не могу. Просто погуляем, посмотрим, а потом в гостинице спокойно почитаем все про Долину Храмов. – Заключила актриса. – Оставь мобильник в покое, – добавила она, заметив, как Владимир вбивает название храма в «Гугл».

Рядом с ними прошла группа туристов, слух Ванессы зацепил «Бык Фалариса», и она вдруг вспомнила, о чем речь. Ей даже снилось это чудище после той школьной экскурсии, на которой о нем рассказывали.

– Это было во времена тирана и правителя Фалариса, – негромко начала девушка.

– О, наша итальянка проснулась! – съязвила Савелова, но послушно остановилась.

– Точно неизвестно, правитель ли дал задание изобретателю Периллу создать это орудие пыток или сам Перилл предложил своего быка Фаларису. Это медное изваяние наводило страх на весь город.

– Круто, и как оно работало? – оживился Владимир.

– Это была полая статуя, в чрево которой бросались преступники или просто неугодные тирану люди. Под брюхом разводился костер, а внутри находилась система изогнутых трубок, которая разносила вопли поджариваемых мучеников по всему Акрагасу. Из ноздрей быка шел дым, и казалось, что мычит само чудовище.

– Прикольно рассказываешь, – похвалила Савелова.

– По легенде, первой жертвой Быка стал сам изобретатель, которого правитель заманил вовнутрь якобы проверить акустику, да так и сварил его в теле колосса. А последней, после восстания в городе, деспот Фаларис.

– Ну и где мы можем эту статую увидеть? – Актер повернулся вокруг своей оси, видимо, показывая, что он ищет медное изваяние.

– В Сицилии Бык не сохранился, до наших дней дошли только его рисунки и описания.

– Трындец, – хохотнул Владимир, – так все ярко живописала, а в конце облом – посмотреть нечего, страшилища не существует!

– Так был же! – вдруг не согласилась актриса. – Я помню, у Данте в «Божественной комедии» есть его зарисовка.

– Вы Данте читали! – с уважением воскликнула Ванесса.

– Мы в университете проходили, кажется, в разделе истории зарубежного искусства, – с достоинством ответила Мария.

Ванессе было приятно, что в другой стране изучают их Данте, и ей вдруг стало обидно за актрису: «Зачем она во время съемок тогда идиотку из себя корчит – непонятно. Или так принято у них в России…»

Они добрались до Конкордии, где народ ходил толпами, фотографируясь, задирая головы и охая. Тут же бродило несколько коз с витыми рогами. Сторонясь туристов, они пощипывали живую поросль. Одна из них вскочила на обломок античной стены и застыла, превратившись в греческую статую.

– А еще какие-нибудь истории знаешь? – полюбопытствовал Владимир.

– К сожалению, нет, – вздохнула Ванесса. – Да и эта случайно всплыла в памяти.

– Тогда мы тебя отпускаем до вечера, – раздобрилась Мария.

– В гостинице встретимся, – уточнил парень.

Они попрощались. Пройдя мимо современной бронзовой скульптуры, лежащей прямо на земле, о существовании которой Ванесса совсем не помнила, она оглянулась – страдающее лицо поверженного человека с отрубленными конечностями и изломанными крыльями совсем не попирало общей исторической гармонии. Скорее, наоборот, подчеркивало безжалостность гнета времени. В стороне, под сводами громадного святилища, казавшись совсем малюсенькими, стояли обнявшись Владимир и Мария.

«Может, к отцу зайти, если он с работы еще не ушел?» – Ванесса достала телефон.

– Пап, привет! Ты в Долине еще? А то я освободилась.

– Привет, доченька! А я еще на работе, но можем кофе вместе попить, если хочешь.

Они встретились в служебном буфете, отец выглядел уставшим и озабоченным.

– Что-то случилось? – забеспокоилась девушка, как только он поставил на стол две чашечки эспрессо. Этот напиток здесь делали особенно крепким – это же не для туристов, которые все равно ничего не понимают в настоящем кофе.

– Финансовая полиция [4] внезапно нагрянула. Мне целый допрос устроили. Да и не только мне.

– Господи, ну а ты-то здесь при чем, если к бухгалтерии никакого отношения не имеешь! – возмутилась дочка.

– Все не так просто. Дела обстоят серьезнее, чем я предполагал. Я, например, до сих пор не знаю, на какую должность я здесь назначен. Что говорят, то и делаю, начиная с починки труб и заканчивая уборкой. Главное – платят вовремя. Я так и ответил и врать ни в чем не собираюсь. – Он достал из сумки бумажный пакет, вынув оттуда панини [5].