«Смерть» на языке цветов

Лиля попыталась посмотреть на часы, чтобы понять, сколько времени провела без сознания, но не смогла. Руки ее были крепко связаны за спиной. Ноги (она попыталась подтянуть их к подбородку) тоже. Она лежала на грязном полу, связанная и с заклеенным скотчем ртом. Убивать ее здесь не стали, слишком опасно. Значит, убийца вырубил ее, ударив пистолетом по голове, связал и закрыл в сарае, чтобы успеть подготовить мизансцену для ее последующего убийства. Лиля не тешила себя надеждой, что ее собираются оставить в живых.

Она никак не ожидала узнать, кто убийца, на веселенькой залитой светом кухне широковского дома. Впрочем, встретить ее здесь в планы убийцы тоже точно не входило. Как там говорят, хочешь рассмешить Бога, расскажи ему о своих планах? Неизвестно, как богу, но Лиле было совсем не смешно.

Больше всего она волновалась за Матвея. Зная высокохудожественную натуру убийцы, можно было предположить, что в очередной гениальной инсценировке будет уготована роль им обоим — и Лиле, и мальчику. Он — свидетель, его тоже необходимо устранить. Когда? Где? На этот вопрос у Лили не было ответа.

Она снова оглядела сарай вокруг в поисках Матвея. У противоположной стены сарая, там, куда сквозь щели не проникал хилый свет, лежал какой-то неподвижный куль, правда, слишком большой, чтобы оказаться ребенком. Да это же Широков.

Мысль, что Илья не стал помогать убийце и из соучастника превратился в жертву, почему-то Лилю обрадовала. У убийцы не было помощника. Ликвидировать их в одиночку было гораздо сложнее. Выбрать безлюдное место и надежный способ убийства, подготовить реквизит, обеспечить свое алиби, доставить жертв на будущее место преступления… Все это требовало времени, которое в данный момент работало на Лилю. Черт, понять бы еще, что с Матвеем. Она застонала, чтобы привлечь внимание Ильи, но тот не шевелился. Интересно, живой или нет?

Голова, на которую обрушилась рукоять пистолета, болела. К горлу подкатывала тошнота, связанные руки начали неметь. Пошевелив пальцами, чтобы хоть как-то разогнать кровь, Лиля судорожно придумывала выход. На работе ее не хватятся достаточно долго. Она отпросилась по личным делам, поэтому бить тревогу коллеги вряд ли начнут. Маму и Гришку она давно приучила не дергать ее по пустякам, поэтому те заволнуются лишь к вечеру, когда она не придет домой. Оставалась надежда только на Лаврова, который захочет услышать ее голос, не дозвонится и поймет, что случилось несчастье. Логическая конструкция выглядела достаточно шатко, но другой надежды у Лили не было.

Что она будет делать, если Лавров ее не хватится? Что она будет делать, если он не догадается, где она? А он не догадается, потому что это невозможно. В этот дом они с Матвеем попали совершенно случайно. Значит, вечером вернется убийца, чтобы свершить задуманную им казнь? Какую? Лиля задумчиво перебирала возможные варианты. Добровольно они с Широковым в машину не сядут. Это точно. Затащить в машину два тяжелых бесчувственных тела в одиночку затруднительно, их и до сарая-то дотащили с большим трудом. Значит, скорее всего, убивать их будут именно здесь, в доме.

Застрелят? Вряд ли. Раз не убили сразу, значит, стрелять не будут. Скорее всего, их смерть будет инсценирована как несчастный случай? Автокатастрофа? Сложно. Бытовая ссора? Никто не поверит. Пожар? А вот это вполне может быть.

Лиля даже представила себе, как все будет выглядеть со стороны. Одинокая женщина приезжает вместе с ребенком в дом к разведенному мужчине, которого давно знает. Конечно, никто и никогда не слышал, что между ними что-то есть, но оно и понятно. При Лилиной должности держать язык за зубами и не распространяться о своей личной жизни — явление вполне нормальное. В детдоме знают, что она решила усыновить Матвея. Ей сказали, что для этого нужен статус замужней женщины, а это значит, что она могла приехать к своему любовнику Широкову, чтобы познакомить его с мальчиком и договориться о будущей свадьбе. Логично?

Вполне.

Дальше они ужинают, может быть, выпивают и ложатся спать, а на газовом котле, стоящем в кухне, соскакивает шланг. Мальчик встает ночью в туалет, щелкает выключателем, случайная искра, и дом взлетает на воздух. То, что перед сном их накачали снотворным или ударили по голове, не докажет ни одна экспертиза. Соседей нет, пожар, да еще ночью, заметят не скоро, так что к тому моменту, как сюда приедут пожарные, от них не останется ничего, кроме обугленных костей. Уж об этом-то убийца позаботится.

У Лили невольно потекли слезы. Она старалась, но не видела пути для спасения. Господи, где Матвей? Почему его не принесли в сарай? Может быть, мальчик уже мертв? Или ему удалось сбежать, и он сможет привести помощь?

От слез моментально заложило нос и стало трудно дышать. Рук Лиля совсем уже не чувствовала и вдруг испугалась, что они отсохнут и их придется ампутировать.

— Дура, — поругала она саму себя. — Тебя, скорее всего, убьют этой ночью, а ты боишься без рук остаться.